— Садитесь.
— Спасибо.
— О чём вы хотели поговорить?
— Я знаю о вашем ранении, и хотела бы, чтоб вы рассказали, как повлияло это на жизнь.
— О какой жизни вы говорите. Её просто нет. Я существую только, как рабочий механизм.
Работаю, как вол и неплохо. А дальше, ничего, ни помнить, ни сосуществовать, никакого желания нет.
— Я до вас встречалась с семьёй, где глава семьи имел в войну с фашистами ещё хуже вашего ранение. Там яички были срезаны напрочь, но я перед собой видела светящуюся счастьем пару.
— Сам я после ранения не рискнул, а женщины такой около меня до этого не было.
— Раз есть примеры другого отношения и к проблеме и к жизни, надо пробовать…
Он потупясь промолчал.
— Я пришлю женщину, которая поможет вам навести порядок и отремонтировать квартиру. Она не столько любительница ремонтов, сколько это даёт ей возможность жить. Она классно навострилась работать, сначала на знакомых и у неё здорово это получилось. Дорого она не берёт. У неё чудный сын, одиннадцатилетний малец, он ходит на подработки с ней. Делают они аккуратно и чисто. Я сама пользовалась её услугами. Очень чуткая и необычной доброты женщина. Запишите — Надя и Семён Зотовы. Это моя студенческая подруга. Уверяю вас, не пожалеете.
Просмотрев в маршрутке в список и поняв, что поворот "газели", как раз выкрутил на нужную ей улицу, она решила зайти ещё и в третий номер по списку. Дом был старый и обшарпанный. Подъезд с облупившейся побелкой и накрашенный в несколько слоёв краской. Обтянутые двери и перила без подлокотников. Дверь открыла убитая горем женщина вся в чёрном одеянии.
— Вам кого?
— Полунина Анатолия Евгеньевича.
— Зачем он вам? — спросила она устало.
— Я с телевидения хотела бы поговорить с ним, — бодренько отрапортовала Люда.
Она отступила пропуская гостью.
— Проходите…
Проводив Люду в чистенькую опрятную комнату с укрытым полотенцем зеркалом и портретом молодого парня в чёрной рамке с такой же лентой на углу, она присела на стул.
— Вот говорите, — всхлипнув, показала она на портрет.
Люда без приглашения шлёпнулась рядом.
— Что случилось?
Женщина вытерла глаза и дрожащим и совершенно бесцветным голосом сказала:
— Покончил одним махом с этой проклятой жизнью. Своей и моей тоже. Как теперь жить не знаю. Одна растила, думала утешением на старость будет, а вон как вышло. Жаль, что с ним в один гроб лечь нельзя.
— Это из-за ранения? — осторожно спросила Люда.
— Вы до ужаса правы. Только и твердил: "Зачем они меня спасали, зачем спасали… Мне такая жизнь не нужна". Теперь всё. А я? Как жить мне?
— Жаль. Секс это не вся жизнь и потом человек может приспособиться ко всему. Он запрограммирован на борьбу и выживание. Хотя, как это не страшно, а рычаги управления жизнью и смертью заложены в самом человеке.