— А нельзя было отложить смотрины. Я б подготовилась, чего-нибудь испекла.
— Мамочке невтерпёж. Не переживай. Всё будет нормально.
Она поймала себя на том, что всё время наблюдает за ним, смущённо улыбающимся. Он тоже перехватил этот её взгляд и, взяв опять за руку, покашляв в кулак, спросил:
— Я похож на ненормального?
Она рассмеялась.
— Скорее на счастливо растерянного влюблённого.
— Вот то-то, а ты сомневалась, у меня на лице написано истинное положение вещей.
Он подбросил её сам, на своей машине, до подъезда. Она поднялась в квартиру, а он вернулся на работу. Квартирка, после его хором показалась совсем маленькой. Сложила в чемодан необходимые вещи. Навела порядок и прилегла. Хотелось опять побывать на берегу Суры, но ангел понёс в новый Шумер. "Смотри, — велел крылатый. — Власть в каждом городе — государстве фактически принадлежит ишакку. Должность эта будет наследственная, чтоб не выпускать тайны из рук, принадлежит наместнику жрецу бога в честь которого построен храм и город. Понимаешь, почему жрецы?" — "Да" — "Теперь смотри экономику города. Она носит смешанный характер, была свободной и ничем не регулируемой. То есть общественная, плановая, свободная. Жители городов ревностно оберегают свои права и встречают в штыки любое новшество властей пытающихся ущемить их экономические интересы или посягающих на личную свободу. Скоро они утратят всё. Дикость и нажива заполонит жизнь и вытеснит разум". — "Да я вижу. Совсем близок конец Шумера". — "Посмотри этот документ. Берут все и за всё."…когда муж разводится с женой ишакку получает 5 шекелей. Шекель — это мера веса, следовательно денежная единица. Постричь овцу, тоже пять шекелей. Даже смерть не избавляла от чиновников. Во время похорон они наваливались на родственников, чтоб выманить, как можно больше". Всё, как и сейчас". — "Надо же у них были разводы? — не сдержалась от комментарий Лю. — Тот Шумер от этого отличается, как небо от земли. Не хочу больше сюда возвращаться".
Вечером Эд, заехал за Людмилой. Отвезённую после ресторана домой для сбора своих пожитков и устранения всяких неприятных мелочей, вроде отключения и мытья холодильника барышню, сейчас ему страх, как хотелось, увезти с собой. На площадке курил Пашка. Он, протянув Эдуарду руку, поздоровался:
— Забирать приехал?
— Ну. Как догадался?
— Не слепой. Ладно, поздравляю.
— Не переживай, значит, не твоё это…
— Понял я всё иди, ждёт поди…
Он в первый раз зашёл в эту квартиру, к ней, при свете, без страха быть узнанным и, естественно, волновался.
— Я соскучилась! — метнулась она к нему, дотягиваясь до шеи.