— Лю, очнись, — мурлыкал он рядом, — родители на подъезде, собирайся.
— Я уснула? — встрепенулась, напугавшись, она.
Он, улыбаясь, убрал с её лица, разметавшиеся во сне в свободном полёте волосы.
— Немного есть такое дело. Чем тебе помочь?
Потихоньку тени сна отступили и она пришла в себя. Вспомнила где она и что с ней.
— Сама справлюсь. Я у тебя покупалась.
— Малыш, — притянул он её к себе, — это наше, а не моё. Но мы отвлекаемся, поторопись.
— Я успею. Но это всё же твоё, — упиралась она.
— Вот здесь, — поцеловал он, встав на колени её живот, — чьё? Моё или твоё?
— Наше…
— Соображаешь, — подхватил он её на руки. — Одевайся, наконец-то, куколка упрямая. И не тушуйся. Я постараюсь быть на чеку.
— Ты думаешь, меня будут сильно пытать?
— Не то слово. Их распирает от предположений и любопытства.
Пока они спустились вниз, родственники не только приехали, но и успели, раздевшись, осмотреться и соответственно настроится. Отец привёз букет. С интересом, рассматривая девушку, выбранную сыном, вернее так неожиданно решившуюся разделить судьбу с его сыном и найдя её весьма привлекательной, растерялся. Это было совсем непонятно. Приложившись к её маленькой ручке губами и вложив цветы, извинился:
— Не знал ваш вкус. Взял официальное. Розы.
— Спасибо, я понимаю…
— Алексей Васильевич Фёдоров. Отец этого шалопая. — Представился он. Это моя жена и мама Эдика — Тина Леонидовна. А вы?
Люда заметила, каким изумлением, недоверием и много ещё чем сомневающимся сверкали глаза женщины, а её поджатые губки вообще выражали полное презрение. Девушке стало не совсем уютно и её передёрнуло от повеявшего холодком ветерка, но Эдик беззаботно переключив рычажки, весело сказал:
— А она жена вашего шалопая — Людочка. Прошу любить и жаловать. Решение бесповоротное, обжалованию не подлежит. Давайте к столу. Шампанское ждёт. Всё-таки такой повод. Там и зададите свои вопросы, — остановил он мать. — Не спеши мамуля, мы непременно поговорим. Надо много чего обсудить с вами. Будет свадьба и белое платье.
Люда удивлённо посмотрела на него. "Что он такое говорит? Зачем?" Его родители тоже поразились таким фантазиям сына не меньше.
— А, что вас так подбрасывает? — посмеивался он. — Я просто обязан ей купить белое платье, потому, как эта девица ждала только меня. Мать, не делай, квадратных глаз. Она досталась мне девушкой.
Люда зарделась. Не придумав куда деть горевшее лицо, ткнула его в подаренный букет. Но Эдик, забрав его, безжалостно бросил цветы на кресло, оставив её краснеть на виду у всех, под ярко светящейся всеми многочисленными лампочками хрустальной люстрой. Алексей Васильевич, поправил жене отвалившуюся челюсть и, подтолкнув к столу, проговорил: