— Вы когда-нибудь слышали, чтобы Георг упоминал об Ордене Скидбладнира?
— О господи, нет. А что это?
— Как вы узнали о смерти Даггфельдта и Странд-Юлена?
— Мой муж позвонил мне вчера вечером. Он был потрясен, mon grand chevalier.[30]
— Он вел с ними какие-то дела?
— Я никогда не интересовалась бизнесом Георга. Пока денег на счету хватает, меня это не касается. Страшно, да? Я — классическое воплощение того, что поборницы феминизма, вроде вас, фрекен Хольм, ненавидят. Подождите-ка, я вижу, что lille Philippe[31] готов кое-чем заняться. Вам, фрекен Хольм, доводилось видеть, как шикарный загорелый галлийский член из совершенно вялого становится абсолютно твердым? Наблюдать эти чудесные мгновения постепенного экономического роста? Гарантирую, что это повлияло бы на способность любого человека продолжать разговор со шведским полицейским в юбке. Mais Philippe! Calmons![32]
Разговор прервался. Йельм услышал, как вздохнула Черстин Хольм. Затем снова ее голос, забиваемый треском в трубке:
— Продолжение. Ницца, третье апреля, 10 часов 52 минуты.
— Encore,[33] — раздался очень тихий голос Анны-Клары Хуммельстранд.
— Вы знаете Нанси Карлбергер?
— Нанси? Чудный маленький городок в Лотарингии?
— Вы проснулись, фру Хуммельстранд?
— Peu a peu.[34] Нанси Карлбергер? Девочка Нильса-Эмиля? Я встречалась с ней пару раз. Ничего особенного. А что случилось? Нильс-Эмиль тоже протянул ноги?
— Он убит сегодня ночью. Хочу отметить, что эта информация пока еще секретная и не подлежит разглашению.
— Mon dieu![35] Это уже похоже на «Десять негритят». А вы говорили с прислугой? С дворецким?
— Мы как раз пытаемся найти уборщицу.
— Это же, наверно, малышка Соня. Бедняжка. Она убирается в большинстве домов в той части Дьюрсхольма. Это она обнаружила его? Во всяком случае, она его точно не убивала, я гарантирую. Я никогда не видела такого застенчивого создания с тех пор, как спасла жизнь беленькой трясогузке в моем грустном давно ушедшем детстве. Ее звали Оке, трясогузка Оке. Такая невинная. С тех пор много воды утекло.
— Соня убирается и в вашем доме?
— Нет, к нам ходит другой человек, турок, он работает у нас много лет. Ираз. Ираз Эффенди. Нет, Соня негритянка. Из Сомали, я думаю. Думаю, что у нее не все в порядке с документами. Но не могу сказать точно.
— А убиралась ли она у Даггфельдта и Странд-Юлена?
— Нет, она обслуживала только Дьюрсхольм. Вы же знаете, как быстро распространяются слухи о хорошей, дешевой и честной прислуге. Не говорите мне, что не знаете.
— А вы не знаете полного имени Сони и того, где она живет?