– Будь осторожна с Джейми, – ответил он, не желая раскрывать ей своих истинных мыслей, – у него завтра важный матч.
– Означает ли это, что ты перестал упрямиться и разрешаешь ему принять участие?
Он неохотно кивнул. Рианнон порывисто бросилась ему на шею, заляпав грязью его белую сорочку и строгий пиджак. Роланд с честью выдержал это испытание, даже несмотря на то, что она прижалась к нему всем телом, заставляя его кровь быстрее бежать по жилам.
– У меня есть несколько условий, Рианнон.
Она посмотрела на него снизу вверх – он был очень высоким мужчиной, хотя и она не могла похвастаться миниатюрностью.
– Условий? – разочарованно повторила она, удивленно поднимая брови.
Роланд снова прочистил горло. Он собирался сказать нечто, что рассердит ее. Скорее всего, любые сказанные им слова вызовут ее недовольство, тем не менее ему необходимо было прояснить ситуацию. Дурное предчувствие относительно их предприятия тугим узлом стянуло его желудок, и он никак не мог отделаться от ощущения, что она собирается подвергнуть себя риску… снова!
– На этом матче ты будешь вести себя как можно скромнее.
– Правда?
– Да. Хотя бы один-единственный раз за все свое существование ты постараешься не привлекать к себе чрезмерного внимания. Ты притворишься благовоспитанной, ненавязчивой и учтивой дамой.
Ее глаза засверкали.
– Чего ради мне прикидываться тихоней?
Роланд вздохнул. Он просто хотел, чтобы о ее присутствии не стало известно Роджерсу или ему подобным людям. Почему эта женщина все воспринимает в штыки?
– Потому что я попросил тебя, Рианнон. А также потому, что такая линия поведения самая верная. Кёртис вовсе не глуп, к тому же в округе есть и другие агенты. Любой, кто знает Джейми, отправится на этот матч.
Ее подбородок опустился вниз. Она едва заметно кивнула, и Роланд почувствовал облегчение, смешанное с удивлением. Он-то был уверен, что она станет возражать. Защищать Рианнон – такая же непростая задача, как и защищать Джеймисона, угрюмо подумал он.
– Готова? – спросил Роланд на следующий вечер.
Матч должен был начаться через час. Он стоял у огромного пустого камина в главном зале. Рианнон закрыла тяжелую дверь, петли которой протестующее заскрипели, и, оставляя на каменном пыльном полу следы, подошла к Роланду.
– Не знаю, – ответила она, пожевав нижнюю губу. – Я не отражаюсь в зеркалах, поэтому не могу судить о своей внешности.
При этих словах Роланду захотелось рассмеяться.
– Для женщины с твоим тщеславием это, должно быть, очень неприятно.
Она гневно воззрилась на него:
– Вот именно. Тебе бы следовало написать мой портрет, чтобы я могла хоть таким образом смотреть на себя.