— Ну хорошо, пусть память будет работать двенадцать часов.
— А если бы мне пришлось уехать, хотя бы на один день?
— Хорошо. Пусть — двадцать четыре часа.
— А теперь подумай о семьях, которые поехали в отпуск. Им надо возвращаться, а они забыли, где их дом.
— Ой, какой же ты скучный.
Она шутила, и все же это меня задело.
— Скучный?
— Да. Потому что ты думаешь о такой уйме вещей, просчитываешь разные ситуации.
— Разве это так скучно?
Ее глаза широко раскрылись, взгляд стал серьезным.
— Да. Можно сойти с ума, если постоянно обо всем думать.
Казалось, она вот-вот снова заплачет.
— Лучше думать как можно меньше, — сказала она. — Лучше всего вообще ни о чем не думать.
Она положила голову на мою подушку. Ее охватила дрожь, я крепко обнял ее и прижал к себе.
— Так все и делают, — сказал я.
Я чувствовал, как мое тело задрожало в ответ. Мы лежали в объятиях друг друга, будто пережидали первые слабые толчки начавшегося землетрясения.
— Дорогая, — сказал я. — Люди вообще стараются ни о чем не думать.
— Хотела бы я, чтобы ты мог остаться, — сказала она. — Хотела бы я, чтобы ты никуда не уходил.
Я не сразу понял, что она просто продолжает наш разговор.
— После твоего ухода, — сказала она, — я не могу вспомнить, был ты здесь или нет. Вернее, я помню, но иногда сомневаюсь, давно мы виделись или недавно. Что, если мы встречались много дней тому назад?
Я вспомнил, как однажды где-то прочитал, что, если человек поселится на новом месте, ему потребуется провести там много дней, прежде чем туда сможет переселиться его душа, и тут же подумал, что квартира Ингер еще не стала для меня таким местом, а значит, когда я ухожу, там от меня ничего не остается.
Я проснулся оттого, что ее рука лежала у меня на лице. Я отодвинул ее. Она спала. Рот был открыт, словно ей не хватало воздуха. Я внимательно рассматривал ее, пытаясь найти сходство с фотографиями Марии. Пока я ее изучал, меня не покидало странное чувство, будто я стою перед портретом в пустом зале музея, понимая, что этот портрет может в любую минуту ожить. Вдруг ее губы начали шевелиться. Казалось, она пытается что-то сказать.
Видимо, я опять заснул, потому что в следующий раз, когда я открыл глаза, Ингер сидела рядом со мной уже одетая.
— Идем, — сказала она. — Я тебе что-то покажу.
Она потянула меня из постели, я стал растерянно натягивать штаны.
Она подождала, когда я оденусь. Потом взяла меня за руку.
— Идем, — сказала она.
В комнате рядом с телевизором стоял включенный видеомагнитофон. На телевизионном экране подрагивала остановившаяся картинка — несколько детских фигурок в белых бойцовских кимоно в спортзале.