Валдаеву некогда было отвечать – он наконец-то добрался до портера и сделал себе усы из пены.
– Кстати, ездил я в Саманкульский район к Воробьеву. Вместе с братом девицы. Той, которая разбилась, – сказал он.
– И что? И зачем?
– Ничто. Лейтенант Воробьев отсутствовал. Но этот Дима Штефан, похоже, от меня не отстанет. Цепкий, как клещ.
– Не впрягайся.
– Я не впрягаюсь.
– Ты впрягаешься.
– Нет, я не впрягаюсь.
– Впрягаешься, впрягаешься!
– Отстань. Не впрягаюсь я!!
– Впрягаешься! – упрямо повторил Здоровякин и прислушался к своему голосу. Где-то он уже слышал подобные интонации. Что-то в их виртуозном диалоге с Валдаевым было ему до боли знакомо. Ах да! Таким же образом строили разговор здоровякинские дети – мальчуганы трех и шести лет. – Короче, я тебя предупредил!
– Спасибо. Только мне теперь и самому интересно. Понимаешь, другом Дины Штефан был не кто иной, как художник Атаманов.
– Художник?
– Да. Он живет в лесу у той злосчастной горы.
– И на фига он тебе нужен?
– Я наслышан о нем от одной красивой женщины. Ну… У меня с ней сейчас роман, – приукрасил действительность Валдаев (у него был не роман, а голая физиология). – Ей принадлежит галерея «Фонтенуа», и она всячески продвигает этого демонического живописца.
– Ну, ты увяз, – вздохнул Здоровякин. – И зачем тебе это?
Он пожал плечами и открыл новую бутылку пива.
– Папа, папа, – притащился из детской Алексей. В руках он держал раскрытый том стихов.
– Ну что?
– Я вот не знаю, читать ли это Эдику. Он еще маленький!
– А что там? – Здоровякин взял у сына книгу и вслух зачитал четверостишие. Последнее слово не следовало бы произносить так громко. При детях.
– Тише ты! – заржал Валдаев. – Ну-ка, детки, брысь отсюда. Папа вам сказал – Агния Барто! А вы где-то мягкое порно откопали!
Да, детям попался том с фривольной поэзией Пушкина. Из целого собрания сочинений – а ведь Пушкин и сказки писал! – они выбрали именно этот том. Причем в данном издании неприличные слова не маскировались жеманными многоточиями, а печатались открыто.
– Классно, обалдеть! – восхитился Здоровякин. Он прямо-таки зачитался. – Нет, ты только послушай!
Теперь Мария могла с гордостью сообщать всем, что ее муж, майор милиции Здоровякин, не только штудирует Льва Толстого (Илья благополучно преодолел две первые страницы «Анны Карениной»), но и без ума от Пушкина. Ай да майор!
– Привет, деятели! – улыбнулась Вероника. – Как вы здесь?
Анастасия с нежностью посмотрела на гостью. Собственница галереи, обращаясь к ней и Атаманову одновременно, как бы объединила их в пару. Это приятно щекотало Настино самолюбие.