– Вы же встречались.
– Нет, ну ты сказала ему, что я твой бойфренд?
– Да, – кивнула Вероника. – Обязательно.
– И он не ревнует?
– Немножко.
Валдаев наконец-то умолк. Он мысленно попытался вписать их многосочиненную любовную связь (Краснов – его жена Оксана – Вероника – Валдаев) в геометрическую фигуру. Получился тетраэдр. По его граням метались, потрескивая, электрические разряды. И тут еще новость о фальшивом алиби Атаманова! У Саши задымились мозги.
– Я могу надеяться на твою порядочность? – с надеждой спросила Вероника.
– Вообще-то я жуткий негодяй, – самокритично признался Александр. – А что?
– Ты ведь не разболтаешь? Боже, как я могла проговориться! А все ты! Пристал ко мне – Атаманов, Атаманов! Пообещай никому не рассказывать!
– Это будет нелегко, – вздохнул Валдаев.
– Саша! Только попробуй!
– Иначе что?
– Отомщу.
– Как именно? Подробнее, пожалуйста.
– Придумаю что-нибудь ужасное.
– О, – мечтательно закатил глаза Валдаев. Вероятно, у него были собственные, извращенные представления об ужасной мести. – Так мы едем к тебе? Или нет?
– Да, да. Иди, я сейчас.
Валдаев вышел на крыльцо. В лицо ему брызнуло солнечным светом, на лоб шлепнулась ледяная капля. Стоял один из тех дней, когда внезапная оттепель, почерневшие сугробы и проталины бурно возвещают о конце зимы. Словно и нет впереди зверских мартовских морозов.
Саша достал телефон, набрал номер лейтенанта Воробьева и рассказал ему о новых сведениях по делу Дины Штефан. А что? Ведь он так и не дал Веронике обещания хранить ее тайну.
Глава 26
Признания и разоблачения
В стенах облУВД майор Здоровякин трудился не менее напряженно, чем египетский раб на постройке пирамид. И для него это было несомненным плюсом. Иначе, освободив голову от служебных дум, он сразу бы начал размышлять о своей семейной жизни. Ни к чему хорошему это бы не привело.
Сегодня в половине шестого утра майора срочно вызвали на работу. С грацией слона он крался по коридору, стараясь не разбудить детей и Машу. Он почти преуспел: всего лишь тихонечко налетел в темноте на комод и не вписался в дверной проем. Но у комнаты Стасика майор наступил на игрушечный «мерседес» и, сдержанно матерясь, перевернулся вверх тормашками.
Грохот, произведенный центнером живого веса, разбудил бы и забальзамированного фараона. Тем более из детской сразу же выскочила Мария и, не разобрав в темноте, споткнулась о тушу Здоровякина. Минуту они лежали затаившись – прислушивались.
– Кажется, никто не проснулся, – прошептала Маша.
– Вроде бы спят, – тихим эхом ответил супруг.
Майор погладил по спине жену, удобно расположившуюся сверху, заправил ей за ухо прядь волос.