Авадза, Инамидзума,
И дальняя бухта Таго.
Что ж? с таким же отчаяньем
Смотрел он раньше и видел:
Рябово, Ржевка, Грива,
Пискаревка, Всеволожск
И дальняя Петрокрепость.
Ледяные злые перроны.
Подбитым лебедем упал на куст сакуры
Фёдор
Когда Максим ему вломил промеж ушей.
Максим по тропке шёл.
Навстречу Фёдор.
Максим его столкнул.
-Ты что толкаешься? - вскричал с обидой
Фёдор. -А что ты прёшь, как танк? - ему Максим в
ответ спокойно.
Феномен чоканья желая изучить,
Максим и Фёдор взяли жбан сакэ.
И день, и ночь работали упорно.
Наутро встали
В голове, как бронетранспортёр.
В саду камней сидел часами Фёдор,
Максима ожидая.
Максим по лавкам бегал за сакэ.
Максим стоял с поднятым пальцем.
Фёдор ржал.
Так оба овладели дзен-буддизмом.
Японский друг принёс кувшин сакэ
Максиму с Фёдором с учтивою улыбкой
Для закуси велел сакуры принести.
А те, японским языком владея не изрядно,
Ему несут не сакуру, но куру.
Японский быт вполне освоил Фёдор.
И, если раньше на кровати спал,
То после трапезы с японскими друзьями
Валился прямо на циновку,
Не в силах до кровати доползти.
В тень сакуры присел, мечтая, Фёдор
И, том Рансэцу пред собой раскрыв,
Достал махры и вырвал лист на самокрутку.
Картинок не найдя, отбросил том
И погрузился в самосозерцание.
Склон Фудзи выползает из тумана.
Максим и Фёдор по нему идут.
Обнявшись, головы клонят друг к другу...
Эх, Хокусая б счас сюда!
Как брызги пены над ручьём - вишнёвый цвет.
На тонком мостике сидят Максим и Фёдор.
И изумрудной яшмою меж ними блещет
Бутылка в фокусе струящихся лучей.
Счастливая весенняя прохлада.
Максим ученика Петра работой мучил:
Уборку делать заставлял, сдавать посуду.
Нередко делать харакири заставлял.
Максим Петра как мальчика мог бить
Наследьем классиков.
Ударил в рыло Хокусаем;
Двухтомником Акутагавы
По хребтине дал.
ЯПОНСКАЯ ПЛЯСОВАЯ
Солнце вышло из-за Фудзи,
По реке поплыли гуси
Молвил Фёдору Максим:
- Ну-ка, сбегай в магазин.
К бутылке Фёдор жадно приложился
И враз пустая стала.
Максим не знал - смеяться или плакать.
Не век скорбеть - восток уже алеет,
Торговый люд по лавкам заспешил.
Вот продавец сакэ врезной замок снимает.
Зевает, рот ладошкою прикрыв,
И Фёдор, стоя на крылечке,
Ему кричит: "Банзай! Банзай!"
В глубоком самосозерцании Фёдора застав,
Максим, тревожить друга не желая,
Один все выпил перед сном, что было в доме.
Проснувшись, он с раскаяньем отметил:
От слёз все рукава у Фёдора мокры.
Ночь скрыла всё.
Прибой шипит во тьме.
Максим, дрожа, на кухне воду пьёт.
ТУДА - ОБРАТНО
(дзен-буддисткие притчи и коаны)