La Poursuite, преследование.
Танец приближения и отступления.
Ее пальцы касаются моих.
Я не отрываю от нее взгляда.
Она опускает глаза.
Внешне я серьезен, но в душе смеюсь.
О Грациано! Каким хорошим учителем ты оказался!
Она поднимает глаза. Я гляжу в сторону.
Теперь она преследует меня.
«Если преследуешь женщину, то при случае должен притвориться, что идешь в противоположном направлении».
Дразнящий, насмешливый голос Грациано звучит у меня в голове.
Я смотрю на нее с отстраненным видом, она вознаграждает меня вспышкой недоумения в глазах. Или это гнев? А может, раздражение?
— Будь осторожен и не переборщи с игрой, друг мой!
Я оторопел. Шарль прошептал мне в ухо эти слова, когда по ходу танца на какой-то миг я оказался рядом с ним. Он следил за мной, не переставая улыбаться самым довольным образом.
Потом, когда танец кончился, Шарль нашел меня. А я стоял и смотрел, как Элеонора подошла к герцогине, присевшей на золоченое кресло отдохнуть после танца, и что-то подправила в ее туалете.
— Если собрался за ней ухаживать, — сказал мне Шарль, — то придется быть все время начеку. Она не из тех дамочек, что увлекаются всякими придворными играми и флиртом.
— Ты ее знаешь?
— Я знаю, кто она. Донна Элеонора принадлежит к дамам из ближайшего окружения герцогини Лукреции и, следовательно, умна и способна на большее, чем прочие придворные.
— Словом, она высокородная дама, а я всего лишь лейтенант-кондотьер из кавалерийского эскадрона при французской армии, — с грустью заметил я.
Шарль расхохотался:
— Главное, ты свободен, Маттео, и ты — мужчина, а она — женщина. Вперед, Маттео! Не дай ей ускользнуть! Посмотри, сколько офицеров уже вьются вокруг нее!
Я отошел к колонне, у которой был бы заметен, но при этом стоял как бы в стороне от остальных гостей, и стал ждать.
Прошел почти целый час, прежде чем Элеонора, под руку с какой-то пожилой дамой, решилась пройти мимо меня. Очевидно, этой пожилой даме уже приходилось играть в подобные игры, и она отлично знала, что от нее требовалось.
— О, да это один из наших капитанов-кондотьеров! — воскликнула она. — Как нехорошо, что герой, рискующий жизнью, чтобы защитить нас, стоит здесь в гордом одиночестве!
— Ах, Элеонора, мы непременно должны поговорить с ним. Иначе будет очень невежливо!
Она подвела Элеонору ко мне и после короткого обмена любезностями отступила чуть в сторону, на расстояние, с которого могла слышать и видеть все, что происходит между нами.
Теперь, когда Элеонора стояла передо мной, я не мог произнести ни слова. Я забыл все те фразочки, которые заготовил, пока ждал ее. Наконец я выпалил: