Я вспомнил, как ходил с Леонардо да Винчи по улицам Имолы, а он измерял его шагами и зарисовывал улицы и дома: угол каждого поворота, соединения всех углов. И в результате появилась карта, сделанная словно с высоты птичьего полета. Если бы я был птицей и мог бы рассмотреть эту территорию с такой высоты, какой путь выбрал бы я?
А потом я вдруг понял нечто совсем иное, и совершенно отчетливо. Медичи считали Флоренцию своей. Они не хотели бы видеть ее разрушенной — ни осадой, ни мечом. Они предпочли бы захватить какой-нибудь городок поблизости и разрушить его до основания в назидание флорентийцам, чтобы показать непокорным горожанам, что будет их ждать, продолжай они сопротивляться.
— Я знаю, что они сделают, — сказал я вслух. — Они нападут на Прато.
Я повернулся к Элеоноре. Покрыл поцелуями ее лицо, шею, веки.
— У меня в Прато друзья. Надо пойти и предупредить их.
— Нет! — вскричала она. — Маттео, не надо! Это опасно для тебя!
Она обвила руками мою шею, и я почувствовал, как мое чувство долга ослабевает. Но потом я заговорил, и хотя она и плакала, но все же прислушалась к моим словам.
— Я обязан отправиться в Прато, — сказал я. — Если бы Паоло оказался на моем месте, он пришел и спас бы меня.
— Лишь благодаря его находчивости и храбрости я сижу сейчас здесь и говорю с тобой, а не лежу мертвым на горном перевале.
— Но я потеряю тебя! — зарыдала она. — Тебя убьют! И тогда я тоже умру!
— Не плачь! — старался я утешить Элеонору и осушить ее слезы. — Я обязательно вернусь. А ты пока должна подумать кое о чем. Насчет нас. У меня ведь нет никакого дохода.
— К чему ты говоришь мне об этом?
— От этого зависит, как все у нас будет.
— Почему ты думаешь, что для меня имеет значение, сколько денег может предложить мужчина? — спросила она.
— Деньги могут оказаться полезны, — улыбнулся я. — Добыча хлеба насущного облегчается его наличием.
— Не смейся надо мной! — сверкнула она глазами.
— Я и не думал смеяться над тобой. Просто хотел шуткой разрядить ситуацию. Хотя бы чуть-чуть.
— Какие тут шутки! Ты — мужчина и можешь сам строить свою жизнь. А значит, можешь и позаботиться о таких вопросах! А женщина — нет.
— Прости, что обидел тебя.
Я попытался притянуть ее к себе, но она сопротивлялась. Тогда, отпустив ее, я сказал серьезно:
— Элеонора, я без промедления должен ехать в Прато и помочь моему названому брату Паоло и его сестре Элизабетте.
— Прости меня за то, что обидел тебя. Не ссорься со мной. Я не могу расстаться с тобой, пока мы не помиримся. — Я подошел к ней и нежно поцеловал в губы. — Как только Паоло и Элизабетта окажутся в безопасности, я вернусь сюда и поговорю с тобой и твоим дядей. А ты можешь пока подумать над тем, примешь ли предложение лейтенанта кондотьеров, у которого в кармане — ни гроша.