Было уже за полночь, когда я добрался до того дома в Прато, где поселилась Элизабетта.
Я думал, что у меня возникнут трудности при въезде в город, но оказалось, что Паоло предупредил коменданта крепости: меня ждали и сразу позволили мне въехать в город.
Элизабетта и Паоло сидели рядом в саду и тихо беседовали.
Увидев меня, Элизабетта тут же поднялась, сердечно поздоровалась со мной и предложила ужин.
— На ужин нет времени, — сказал я после того, как мы обнялись. — Мы уезжаем немедленно. Медичи собираются вернуть себе Флоренцию.
— Мы слышали новости, Маттео.
— Совсем скоро здесь начнется сражение, — предупредил я.
— И это мы знаем, — ответил Паоло. — Макиавелли собирает милицию, и я решил остаться и воевать за Флоренцию.
Я повернулся к Элизабетте:
— Но ты не можешь оставаться здесь!
— Нет, я не могу уехать, — ответила она.
— Элизабетта! — сказал я, взяв ее за руку. — Послушай меня. Я участвовал в осадах городов, причем с обеих сторон. Своими глазами видел, что бывает с их жителями. Ты должна уехать.
— Я не уеду, — твердо сказала она. — Донна Козма, хозяйка этого дома, слишком больна, чтобы ехать. Она и ее супруг взяли меня к себе, когда у меня не было ни гроша за душой, и позаботились обо мне. Супруг ее недавно скончался, и я ни за что не оставлю ее в столь трудный час.
— Паоло! — обратился я к нему. — Скажи своей сестре, что надо уезжать, пока не поздно.
— Я спорил с ней несколько часов, — печально ответил Паоло, — и не смог заставить ее изменить свое мнение.
— Давно прошли те дни, когда я подчинялась любому приказанию брата, — рассмеялась Элизабетта. — Ну, так как насчет ужина, Маттео?
Мы поели и легли спать, боясь даже думать о том, что ждет нас завтра.
Мы с Паоло постелили себе на первом этаже. Паоло по-прежнему носил отцовский меч и на ночь клал его рядом с собой. Мы заснули не сразу и долго еще говорили, вспоминая ночи перед теми битвами, в которых нам довелось сражаться плечом к плечу. Но мы понимали, что завтрашняя битва будет последней. Мы оба знали это. Если Прато падет, Флоренция больше не будет республикой: Медичи восстановят свою власть над городом.
Через какое-то время мы замолчали, и теперь каждый думал о своем. Я вновь вернулся мысленно к схватке с Сандино.
Облегчение, вызванное его смертью, улетучилось, и теперь меня мучила загадка. Откуда мне было известно про охотничий замок в деревне Кастель-Барта? Почему рисунок на полу показался мне знакомым? Должно быть, он всплыл из каких-то неведомых глубин памяти. Но сколько я ни рылся в памяти, был бессилен что-либо вспомнить. Тогда я стал думать об Элеоноре, о том, как мы целовались в саду ее дядюшки, и мое сердце забилось быстрее, душа воспряла, наполнившись надеждой на то, что я как-нибудь прорвусь и увижу ее снова.