— Когда бандиты обыскивали крепость твоего отца, они искали не Паоло, — сказал я ей. — Мальчиком, которого они искали, был я.
— Кое-что из рассказанного тобой, Маттео, я уже знала, — спокойно произнесла Элизабетта.
Я уставился на нее:
— Откуда ты могла это узнать?
— У меня было много лет на то, чтобы поразмышлять о том, что случилось с нашей семьей, — ответила она. — Во всем этом всегда присутствовала какая-то тайна. Пока мы с Паоло не добрались до Милана, я не могла обдумать все как следует, но после того, как мы поселились в дядином имении, стала перебирать в памяти все события, которые с нами произошли. Я думала о том, что сказал нам тот монах в госпитале в Аверно, а потом сопоставила это с информацией, которую он прислал мне позже, в письме. Ведь люди, которые напали на крепость, не называли Паоло по имени. Они спрашивали о каком-то мальчике. Так я постепенно пришла к выводу, что мальчиком, которого они искали, был ты, Маттео. Кроме того, — она сделала небольшую паузу, — я прочла бумаги, оставленные твоей бабушкой. Они были в том ящике, который ты передал мне вместе с книжкой рецептов.
— Бумаги?
— Да, — ответила Элизабетта. — Она…
И в этот миг в главную дверь яростно заколотили:
— Открывай! А ну, открывай!
— Это храм! Святое место! — громко запричитали люди. — Храм!
Послышался глухой стук тарана и треск ломающегося дерева.
Какая-то пожилая женщина взобралась на окно и крикнула тем, кто был снаружи:
— Это церковь! Здесь укрываются только женщины и дети!
— Идите в город и берите все, что хотите, а нас оставьте в покое!
— В церкви солдаты! — крикнули с улицы. — Мы видели, как они входили!
Женщина посмотрела на меня, а потом крикнула тем, кто снаружи:
— Солдаты были ранены и уже умерли. Остались только женщины и дети!
Вдруг старик, сидевший рядом с Элизабеттой, встал и показал на меня:
— Эй, ты! Выходи и сражайся. Оставаясь тут, ты подвергаешь опасности нас всех!
Снова заработал таран.
— Я выйду, — сказал я.
— Нет! — воскликнула Элизабетта. — Это просто уловка, чтобы заставить нас открыть дверь. Потом здесь начнется погром.
— Я выберусь через колокольню, — сказал я, а когда она начала возражать, добавил: — Похоже, там толпа мародеров, а вовсе не солдаты регулярной армии. Может, мне удастся увести их отсюда.
— Маттео, если ты выйдешь, то погибнешь!
— Да! — согласился я. — Но зато ты, может быть, останешься жива.
— Ради этого не стоит жертвовать собой!
— Не только ради этого, — сказал я. — Взгляни на них!
Я показал на детей, притулившихся рядом с женщинами и стариками. Это были в основном крестьяне и рабочие, слишком бедные для того, чтобы приобрести оружие и защитить себя, слишком слабые, чтобы вовремя бежать или заплатить выкуп.