Джулио неприязненно наморщил нос:
— Помимо того, что их слишком много?
— Зимой благоразумнее носить длинную прическу.
— Но какое отношение имеет благоразумие к моде и стилю?
Все засмеялись, включая маэстро, который только что вошел в комнату.
Джулио взял гребень и зачесал мои волосы назад.
— Посмотрю-ка, что скрывается под этой конской гривой, какие цвета и какой стиль одежды лучше подойдут мальчику.
Я замер, чтобы ничем не рассердить его, а не то он распорядится обрить меня наголо, как, борясь со вшами, каждый год брили наголо мальчишек, работавших на конюшне.
Он наклонился ко мне.
— Вижу, у тебя на затылке следы пальцев повитухи. Не беспокойся — мы подстрижем тебя ниже ушей.
Пока меня рассматривали, изучали, крутили и вертели, я просто сгорал от стыда. Но когда я попытался воспротивиться этому, Фелипе сурово посмотрел на меня и сказал, что таков приказ хозяина.
Не обращая на меня никакого внимания, словно меня здесь не было, они обсуждали, какого цвета должны быть у меня рейтузы, какого типа ремень, какой длины (выше или ниже колен) — сапоги. Я чувствовал себя куклой в руках девчонки. Эта девчонка играла со мной, одевала и переодевала меня и решала, какую одежду мне носить.
— Говорят, что французский стиль рукава сейчас самый модный в Европе.
Я в удивлении оглянулся. Это был голос маэстро. Он бродил среди наполовину распакованных коробов и тюков, доставал отрезы ткани — парчи и вельвета — и прикладывал их один к другому, подбирая цвета.
— Я хочу, чтобы у Маттео был камзол с подбоем. У него должна появиться одежда, в которой можно бывать в обществе. Возможно, ему придется сопровождать меня на званые обеды.
— Если слишком подбить ему костюм на торсе, ноги покажутся слишком худыми, — возразил Джулио.
— Я подумал, что ему подойдут рейтузы вот такого, мшисто-зеленого цвета.
— Да, обязательно нужен темный цвет! — согласился Джулио. — С такими тощими и длинными ногами в светло-зеленом он будет похож на кузнечика!
Раздался смех, и к чувству неловкости, которое я испытывал, прибавилось раздражение. Я молча переминался с ноги на ногу.
Заметив мое состояние, Грациано сказал:
— А почему бы Маттео самому не решить?
— Мне все равно, какой стиль нынче в моде, — сказал я. — Одежда служит для прикрытия наготы и для тепла.
— О нет, Маттео! — воскликнул маэстро. — Помимо чисто практического назначения у одежды много иных целей.
Меня не должно было удивлять то, что хозяина интересуют все эти вещи. Он с тем же вниманием относился к эффекту, производимому кроем и цветом, как и ко всему остальному.
Он взглянул на меня.