Как ошеломила меня, когда я впервые увидел ее.
Картина затягивала в себя. На ней были изображены кони и всадники, охваченные огромным напряжением, сошедшиеся в смертельной схватке. Вздыбившиеся, разъяренные кони и люди с искаженными ненавистью лицами и изогнутыми телами, пытающиеся уклониться от молотящих копыт.
Вихрь, водоворот.
Сбоку был изображен сбитый с лошади всадник с расколотым черепом. Над ним и другими павшими — копыта коней, топчущие раненых, которые ползут по земле. Лица участников кровавой резни перекошены спазмами ужаса, зубы оскалены перед лицом смерти. Воины режут и рубят друг друга, сцепившись в рукопашной. Они сражаются за знамя. Да, это был момент славы, но картина говорила скорее о жестокости людей, убивающих друг друга ради достижения цели.
Вечером того дня, когда очертания будущей фрески были полностью перенесены на стену, Фелипе, которого можно назвать самым практичным человеком на свете, долго стоял перед ней, а потом спросил у маэстро:
— Вы действительно хотите, чтобы люди приходили сюда и видели весь этот ужас?
— Ах, Фелипе! Неужели эта фреска вызывает у тебя только такие мысли?
Последовало молчание. Было известно, что маэстро никогда и ни с кем не обсуждает свои тайные намерения. Было также известно, что он ненавидит войну. Но для того, чтобы жить, ему нужен был покровитель; а покровители, наниматели и заказчики часто требовали от него изобретений, служивших войне. Так, может быть, он использовал эту картину для того, чтобы показать ужасную правду о войне?
— Если ты можешь увидеть, что изображено на картине, — сказал маэстро наконец, — то смотри на нее.
Теперь, когда я еще раз посмотрел на нее, в моей голове вспыхнула сцена в Переле — запах пролитой крови, страшное зрелище обезглавленного тела капитана дель Орте. Я снова почувствовал, какими скользкими были у меня пальцы, когда я привязывал коня. Увидел, что следы конских копыт на земле запачканы кровью.
— Приветствую, мастер Зороастро!
Мы обернулись. Маэстро да Винчи уже поднялся по лестнице с нижнего этажа, а мы и не заметили.
— Добрый день вам! — радостно обратился к нам маэстро. — Добрый день всем! Готовы приступить к работе?
Помощники и рабочие тепло поздоровались с ним.
— И тебе добрый день, Маттео! Ты здоров?
— Да, хозяин.
— Тогда начнем!
Зороастро взглянул на меня.
— На улице очень пасмурно, — сказал я тут же, надеясь, что, если мы немного задержим маэстро и потянем время, пока не пройдет тринадцатый час, как предложил Зороастро, тогда вред окажется уже не таким сильным. — Освещение плохое!