Влас невозмутимо подошел к трупу, кинул мне его ружье, довольно много связанной в пачки картечи на медведя и продолжил обыскивать, изредка перекладывая вещи из его карманов в свои.
Я снова положил старика в тачку и подошел с Костром к наемнику. Тот повернулся к нам:
-Есть хорошая новость и плохая. Хорошая – если прямо сейчас пойдем дальше, то на следующую ночь будем уже в Тэце. Плохая – рассвет уже очень скоро. Пара минут.
-Как так?! – возмутился я, - мы же почти ничего за ночь не сделали! Да и зима сейчас!
-Я бы на твоем месте не болтал, а то в котлету по-киевски в раз превратишься. Ты часом не заметил, что рассвет назревает за несколько часов до восхода солнца. То есть свет уже есть. Столбов огня не будет, но мы просто сваримся. А голыми по городу лучше не ходить.
-А почему мы тогда к вам так просто прибежали за пару минут до рассвета?
-Твою мать! Пошли в убежище, там все вопросы!
-Зачем?
-Надо, Федя, надо!!! – Влас буквально схватил меня за шкирку и потащил за собой. Мы пошли в сторону той самой пятиэтажки. Звезды уже исчезали с неба, сами небеса голубели, причем довольно-таки стремительно.
Местный житель затащил нас в ближайший подвал у подъезда. Там обнаружилось несколько трупов, уже порядком высохших. Никаких полезных вещей у них не оказалось. Зато прямо за ними была хиленькая жестяная перегородка, закрытая на несколько щеколд и задвижек. Влас стал неторопливо открывать их все. Воздух не теплел.
-Э, Влас, а жарче-то не становится.
-Так подвал же. Туман весь наверху. Он, как это… статичный, не заползает никуда.
-А зачем тогда за перегородку?
-Так когда наверху будет фаершоу, мы все равно в подвале без перегородки какой-нибудь в пельмени превратимся.
-А чье это вообще убежище?
-Чье-то… по закону оно обязано быть открытым для всех.
Тут Влас наконец откинул последнюю щеколду и отворил квадратную дверь в перегородке.
Открывшийся нам вид начисто отбивал желание дневать в этой жестяной коробке.
Когда-то комнатушка была обставлена на манер тюремной камеры. На стенах висела пара нар, больше похожих на снятые с поезда верхние полки купе. У стены стояло два стула и чернильница.
Но на все это было страшно смотреть. Полки были выпотрошены (явно не хватало целой горы наполнителя) и искусаны, но не клыками монстров, а обычными человеческими зубами. Цепочки старательно погрызены, как и крепления. Стулья покусаны еще больше, а чернильница, вся в слюнях, лежит на полу пустая. Вся комнатка завалена костями, чистыми, будто мясо срезали бритвой и еще пошлифовали, а ведь среди этих костей были и человеческие руки, ноги и даже головы. Но самое главное – в центре всего этого полусидел-полулежал человек.