Тем временем Спасатель спустился по лестничке к выходу из подъезда и свернул под ступеньки. Мы пошли за ним. В стене, прямо под самой лестницей оказалась впечатляющая дыра, из которой торчали обрубки мелких труб и одна большая – развернутая к нам своей темной пастью. На дне трубы плавала застоявшаяся вода, отдающая тухлятиной. Н-да, название Тухляк как нельзя кстати подходит этому местечку.
Влас и Спасатель принялись раздавать указания практически хором, и из двух речей я уловил только один общий приказ – старик ползет по-пластунски за нами, противогазы не одеваем, дабы не испортить.
Наемник вошел первым, на корточках. За ним Аркадий, потом я, а в конце шествия полз старик с самым возмущенным выражением лица. Я впервые радовался, что ему тяжело говорить, а то колонна шла бы под непрерываемый аккомпанемент отборных ругательств.
Труба явно сломалась в нескольких местах. Кое-где она вздыбился холмом (в таких местах мне приходилось затаскивать Кукуцапля наверх самому), кое-где провалилась, а кое-где прохудилась до дыр. Трубы разветвлялись много раз, но на развилках ни Спасатель, ни Влас, ни разу не задумавшись, ползли в нужном направлении. В итоге вонь и ползание на карачках меня порядком достали, и я спросил:
-Влас, Аркадий Петрович, скоро уже Тухляк-то кончится?
Наемник и Спасатель переглянулись. Ответил мне Аркадий:
-Слушай, мужик, он еще и не начинался. Вот это все – канализация, куча вонючих труб. А Тухляк… в общем, скоро сам увидишь, один поворот остался.
Мы проползли еще чуток, у меня уже заболели ноги, меня затошнило. Преодолев поворот, мы прошли еще метров двадцать по трубе и вышли в это место.
Труба резко обрывалась, как там – под лестницей. Вокруг было какое-то длинное узкое помещение с довольно высоким потолком. Никаких ламп не было, лишь кое-где висело нечто вроде грязных факелов – сучковатое полено, прикрученное к стене проволокой и обмотанное промасленной тряпкой. Так что помещение было практически полностью погружено в противный тягучий мрак, разгоняемый тусклым рыжим отсветом огней. Металлические стены покрылись ржавчиной и выглядели, по меньшей мере, жутко. С потолка капала тягучая жижа. Из коридора выходило несколько дверей. Но главное было не это. Главное – здесь явно жили люди.
Коридор был завален спальными мешками, старыми подушками или просто постеленными на землю дорожными плащами. В конце коридора стояли небольшие торговые лотки – поставленные в ряд несколько стульев, составляющие прилавок и скатерть, поставленная на четыре палки, образуя нечто вроде навеса, на котором скапливалась вонючая субстанция с потолка. Торговцы не пытались завлекать своих посетителей или хотя бы как-то пытаться всучить им свой товар. В одном лотке лежала парочка ржавых инструментов, во втором – бутылки с жидкостями наподобие тех, что мы видели в бункере наемников, в третьем – нечто съедобное (по крайней мере так уверяла табличка на палатке – «Еда»), но явно очень, очень неаппетитное. На дверях висели таблички, заляпанные разнообразной нелицеприятной грязью: «Помещения управляющего», «Гостиница», «Жилые комнаты», «Выход наверх».