Враль набрал пригоршню снега в стороне от дороги, где почище, сунул в рот. Рык стоял перед пленным, тяжело дыша, держа окровавленный меч в опущенной руке. Полоз отвернулся и, переступив через умирающего человека, подошел к умирающей лошади, присел и осторожно, будто боясь сделать больно, перерезал ей горло.
– Меня кто-нибудь перевяжет? – спросил слабым голосом Дылда. – Я ведь того, могу и кровью истечь. Мухи уже перед глазами…
– А они всегда… на дерьмо слетаются, – не сразу, в два приема выговорил Дед, подходя к нему. – Не замечал?
– Рот закрой, пока я его не порвал, – выдохнул со стоном Дылда. – Льется же, смотри.
– Смотрю, – сказал Дед и оглянулся на лучника.
Тот уже не шевелился.
– Перевяжи… – Дылда зажимал рану рукой, лицо было белым как снег, – еще немного, и он упадет.
Дед снял с себя ремень, перетянул Дылде руку чуть выше раны.
– Снег приложи, – Дед снова оглянулся на мертвого лучника.
Повезло, лезвие рассекло жилу, кровь и вытекла. Деду и всем ватажникам повезло. А лучнику – нет. Так оно всегда бывает.
– А ты что сипишь? – спросил Дед у Заики, который сидел посреди саней и мелко-мелко дышал. – Зацепило?
– З-за-зацепило… – Заика протянул руку вперед. Черная кровь капала с пальцев.
Только сейчас Дед увидел стрелу и наконечник длиной почти с ладонь, зазубренный по краям, торчащий из спины Заики.
– К-к-как там?.. – спросил Заика, и кровь потекла изо рта двумя струйками по подбородку.
– Все живы… – сказал Дед.
Он даже не пытался перевязать Заику или успокаивать: тот и сам знал, что значит рана в живот. Да еще таким вот режущим наконечником.
– Л-лечь… – пробормотал Заика.
Дед подошел к нему, подставил руки и помог опуститься на мешки.
– Н-не… н-не дошел, – сказал Заика булькающим голосом. – Моя доля… Моя доля под дубом… Под кривым… На всех…
Заика закрыл глаза.
К саням подошел Кривой, остановился, молча смотрел, как жизнь вытекает из Заики.
– Может, – он поднял руку с ножом и посмотрел на Деда, – отпустить?
– Он уже и сам, – ответил Дед. – Все.
Заика вздохнул, вздрогнул и замер.
– Сколько их было? – спросил Дед.
– А кто его знает?.. – ответил Кривой, оглянулся на последние сани. – Там четверо, двое с луками, четверо спереди… Сам считай.
– Десять, – сказал Дед. – Всего десять.
– Толково засаду поставили, – сказал Кривой. – Я бы лучше не смог… Если бы не пар от дыхания… Еле заметил. Пар, солнце… Еще б чуть-чуть потеплело, и как раз въехали бы.
– Ты молодец, – Дед со стоном потер свое правое плечо: ноющая боль напоминала о слишком резком броске. – Глазастый. А если бы у тебя их два было?