Ради того, чтобы эта мирная жизнь не была нарушена, чтобы никакой враг не смог проникнуть в родной дом, ему, чекисту Дымову, и многим таким, как он, приходится ежедневно стоять на посту.
Где-то хлопнула калитка. Дымов как бы очнулся от своих мыслей. «Все философствуете, Сергей Сергеевич, — подумал он о самом себе. — Ну что ж, это иногда на пользу. Ведь и в вашем суровом будничном труде есть своя лирика, доступная только тому, кто любит родную землю, кто по-настоящему любит людей». Дымов вздохнул и придвинул журнал.
На следующий день ранним утром Сергей Сергеевич отправился в районное отделение милиции. Ему нужно было посмотреть на жулика, укравшего фотоаппарат, допросить его, окончательно убедиться в своей правоте или в своей ошибке.
Старший лейтенант Рощин встретил полковника настороженно и вместе с тем обрадованно. Было в его лице, в его движениях, — торопливых и нервных, что-то, напоминавшее Дымову его самого в молодости. Видимо, старшего лейтенанта томила незавершенность начатого дела. Достаточно было полковнику назвать себя, как Рощин скороговоркой произнес:
— Да-да, я знаю. Майор говорил о вас, — и он ткнул рукой бумаги, лежавшие на столе.
— Вот! Пишу, пишу, а толку чуть…
— Вы Маяковского читали? — спросил неожиданно Дымов, и Рощин даже покраснел от удивления. — Стихи любите?
— Маяковского? — пробормотал старший лейтенант. — Стихи? Да, конечно…
— В нашем деле, как и в поэзии, дорогой товарищ Рощин, приходится просеивать много фактов, событий, впечатлений, предположений, и все для того, чтобы выловить крупицу истины. Помните, у Маяковского: «Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды». — Улыбка осветила лицо полковника. — Так что не волнуйтесь зря.
— Я понимаю, — тихо ответил Рощин, удивляясь, как полковник, занятый большой и отнюдь не поэтической работой, помнит на память строчки из Маяковского. Но еще больше удивили и обрадовали Рощина слова о «нашей работе». Так майор Ширшов с ним никогда не говорил. Рощин быстро стал складывать в папку разложенные бумаги, а Дымов, затягиваясь папиросой и наблюдая, спросил, не спешит ли куда старший лейтенант. Получив отрицательный ответ, он попросил:
— В таком случае уделите мне несколько минут.
— Пожалуйста, товарищ полковник.
— Вы арестовали вора, укравшего аппарат из фотоателье?
— Да.
— И что же?
— Ничего! — развел руками Рощин.
— То есть как это — «ничего»? — удивился Дымов. — Сознался?
— Сознался.
— В краже «лейки»?
— Да.
— А в остальном?
— Нет. Категорически отрицает!
— Значит, лжет?
Рощин надолго задумался, потом пристально посмотрел в глаза полковника и нерешительно ответил: