Он лежал на спине. Его собственный клинок смотрел сверху, острием почти касаясь горла. Был закатный час, тени вытянулись. Тот, кто взял его в плен, стоял лицом на восток, за его плечом висело оранжевое солнце, и Развияр видел только силуэт врага – силуэт четвероногий. Передние лапы зверуина нервно переступали, солнце то выстреливало из-за его плеча, то пряталось за спину, и тогда казалось, что фигура получеловека источает сияние.
Зверуин не убил спящего – это внушало надежду. Правда, Развияр не особенно обольщался – в некоторых случаях нагоры умерщвляли врагов торжественно, публично и очень долго.
– Чего… – начал Развияр и понял, что во рту пересохло, а голос звучит жалобно.
Острие клинка прижалось к ложбинке под левой ключицей. Похоже, зверуин разбудил его затем, чтобы насладиться страхом и отчаянием жертвы.
– Любишь жизнь, правда? – послышался хрипловатый молодой голос. – А ну дернись, попробуй!
– Иди ты к Шуу, – выдавил Развияр.
Четвероногий снова переступил с лапы на лапу. В этом движении Развияру померещилась растерянность.
– Я тебя узнал, – сказал зверуин. – А ты меня узнаешь?
– Нет, – признался Развияр и прищурился. – Я тебя не вижу.
Четвероногий помедлил, потом боком отступил в сторону, выпуская солнце из-за спины, но не отрывая острия от шеи пленника. Развияр моргнул; зверуин был смугл, его рыжеватые вьющиеся волосы слиплись сосульками, над верхней губой темнела узкая полоска. Это было измученное человеческое лицо, Развияр был уверен, что видел его раньше, но только через несколько длинных мгновений вспомнил, где они встречались. К горлу этого молодого зверуина он сам прижимал клинок, сам захватил его – а потом отпустил.
– Ты выжил, – сказал Развияр. – И, подумав, добавил: – Жаль.
Зверуин сжал и без того тонкие губы:
– Конечно, для тебя – очень жаль. Надо было добивать, неудачник.
– «Они не мстят смертью за смерть и не награждают за спасение жизни, – сказал Развияр, с трудом ворочая сухими губами. – Считается, что жизнь вообще не может принадлежать человеческому существу – ее берут взаймы у богов и потом возвращают…»
Перевернулась страница воображаемой книги – и пропала. Запястья, стянутые веревкой, саднили. Зверуин молчал, озадаченный.
– Чего ты мнешься? – резко спросил Развияр. – Может быть, тебе не хочется убивать того, кто тебя пощадил? Или… ты не один здесь?
Этого он боялся больше всего – зверуин со всадником, или отряд зверуинов. Тогда надежды нет совсем.
– Не надейся, – отозвался получеловек. – Я брошу тебя здесь связанного, и ты сам подохнешь.
Он один, подумал Развияр. Язык сделался легким, излишне гибким, и Развияр сказал, не подумав: