Молот улыбнулся еще шире.
– Столько, сколько я буду жить на свете. Ни одна... ни один человек не осмелится совать свой нос в сферу моих интересов!
Фраза прозвучала очень внушительно и убедила всех участников совещания. Кроме одного.
– Да, да, пан Казимир, вы очень верно подметили: увы, все мы смертны! – Скорин развел руками. – И если вдруг случится непоправимое, а род занятий пана Халецкого способствует риску, то у нас могут возникнуть очень, очень серьезные проблемы! Да и у пана Халецкого наверняка возникнут серьезные проблемы, если газовые структуры узнают, а рано или поздно это произойдет, какие суммы он извлекает в обход их из газовой трубы!
– Эт-точно! – пристукнул ладонью по столу Слеза.
– Сразу завалят, – согласился Хан.
Солидные мужчины переглянулись. Точнее, обменялись бликами светоотражающих стекол. За столом будто бы собрались пять дублей Терминатора – никто с началом разговора не снял темные очки.
– И что? – хмуро поинтересовался боксер-философ. Он явно ничего не понял. Слишком уж закрутил ответ этот умник... И как-то само собой вышло, что Казимир сказал совсем не то, что хотел.
– Мы с Виктором предварительно обсуждали эту тему, – продолжил Скорин.
Баданец кивнул.
– Если мы возьмем в долю владельцев польского газового концерна, то все подобные проблемы отпадут, перспективы долгосрочного сотрудничества укрепятся, а риск для жизни нашего друга пана Казимира значительно снизится. В то же время, при запланированном уровне доходов, их участие не сделает нас беднее. Как говорится: всем хватит, причем с избытком! Что вы думаете по этому поводу?
Скорин направил зеркальный взгляд на сидящего напротив Хана.
– Алик?
– Чего тут думать, если политбюро рекомендует, – пожал плечами тот.
– Миша?
– Я согласен, – кивнул Слеза. – Но это территория Казимира, последнее слово за ним...
Все повернулись в сторону поляка. Пан Млот откинулся на спинку кресла, задумался, наморщив лоб, потом оттянул большими пальцами широкую резинку купальных трусов, заглянул под нее и, как бы услышав оттуда совет, резко отпустил.
– Добри, – пробасил супертяж с улыбкой, непонятно к чему относящейся: то ли к содержанию разговора, то ли к тому, что он увидел у себя в плавках.
– Под это дело надо выпить, – сказал Хан и засмеялся. – Знаете, что предложила эта сучка Мара?
Он взахлеб принялся пересказывать непристойное предложение бандерши.
Громкое и резкое «Гм!» прервало его возбужденную речь.
Все посмотрели на Слезу. Он, лыбясь ослепительной металлокерамикой, целился кривым изломанным пальцем в экран телевизора. Там украинский новостной канал передавал репортаж с компрессорной станции магистрального газового трубопровода.