– Я понимаю, – деликатно сказал генерал. – Но в Москву вы прилетали вместе на вашем самолете, останавливались в одном отеле, вместе проводили время, летали на охоту... Да и на вашей базе он бывал частенько...
– Ну и что? – раздраженно спросил Баданец.
– Пока ничего. Просто имейте в виду.
– Пока? Почему «пока»?! – встревожился газовый барон.
– Генеральный прокурор ориентируется на Фокина. Если выборы пройдут... ну, не так, как мы думаем, то вас наверняка будут допрашивать по всем этим вопросам. И ответить на них, прямо скажем, будет трудновато...
– Я понял, Василь, спасибо!
* * *
– По-моему, хорошо получилось, – обнажив в довольной улыбке крупноватые ровные зубы, сказала Маша Филева, глядя на экран монитора, где она вдумчиво расспрашивала ветерана в увешанном наградами пиджаке.
– А что тебе кажется самым удачным? – поинтересовался Черепахин, хотя приблизительно представлял, каким будет ответ.
– Моя фамилия в титрах. Надо только размер увеличить! И еще – крупный план с этим старичком...
– Иваном Сидоровичем Нечипоренко, – уточнил Черепахин. – Очень интересный человек. И история его интересная.
– Ох, нам, молодым, это уже непонятно, – томно потянулась Маша. Ее шарообразные белые груди с большими сосками тяжело качнулись из стороны в сторону. – Давно было-то. Полвека прошло... Как военные песни – что поют, чего хотят...
В полумраке монтажной блики монитора придавали ее лицу ведьмовское выражение.
– Что делать-то будем, наставник? – двусмысленно улыбаясь, спросила она.
– Одевайся. – Черепахин выключил телевизор. – Доложишь руководству, что сюжет готов, выйдешь в эфир, пожнешь мировую славу...
Он почему-то вспомнил Виагру. Уроки телевизионного мастерства с ней тоже были неотделимы от секса.
Маша надела бюстгальтер, трусики, оправила юбку, набросила и принялась застегивать желтую кофточку. В это время в дверь постучали.
– Иван Сергеевич, Иван Сергеевич, вам звонят в приемную Антона. Межгород! – скороговоркой проговорила гример Анечка.
– Хорошо, иду!
Иван посмотрел на Машу, она успела расчесать волосы и имела совершенно невинный вид. Он отпер дверь и быстрым шагом направился к кабинету Шишлова. Кто может ему звонить, тем более в студию? Некому!
Через минуту он взял трубку.
– Я слушаю!
– Иван, это я, Вероника! – раздался в телефоне плачущий женский голос. – Меня с квартиры выселяют! Ты сказал – за три месяца заплатил, а они говорят – оплата закончилась. У меня денег нет, работы нет... Что мне делать, Иван?
Вот те на! Недаром она только что ему вспомнилась!
– Кто тебя может выселять? Я расплатился, как положено...