– Так я и знала! Ты меня бросаешь! Мне даже сон приснился про разбитую кринку...
Черепахин вспылил.
– Да не бросаю я никого! Просто из-за меня у тебя могут быть неприятности!
– Никуда я не поеду! Я буду здесь жить! – агрессивно кричала девушка. – Ты же обещал!
– Смотри, как хочешь, – махнул рукой Иван. – Квартира оплачена на три месяца вперед. Только будь осторожна. А если будут расспрашивать, то ты меня неделю не видела и ничего не знаешь. Поняла?
– Поняла, – кивнула несколько повеселевшая девушка. – Я и взаправду ничего не знаю!
Непроизвольно хлопнув дверью, Черепахин выскочил из квартиры, сбежал по лестнице и выбежал во двор. Прохладный ветерок заставил поежиться. Что делать? Куда идти?
На всякий случай он отошел от подъезда подальше и сел на скамейку, чтобы собраться с мыслями. Но мысли не хотели собираться – крутились в бессмысленном хороводе вокруг всего, на что падал нервно бегающий взгляд. По небу плыли кучерявые облачка, похожие на готовых к стрижке баранов. В песочнице возились три малыша, похожие на взъерошенных воробьев. На вытоптанном газоне наскакивали друг на друга взъерошенные воробьи, похожие на неразумных малышей. А на кого сейчас похож преуспевающий журналист Черепахин? На бомжа – вот на кого! На кого похожа молодая женщина, устало толкающая по разбитому тротуару неновую детскую коляску? На задрюченную жизнью матьодиночку... На кого похож вон тот парень, выскочивший из неприметной замызганной машиненки и проворно нырнувший в первый подъезд?
Черепахина будто молнией ударило: да это один из его конвоиров, только коричневую куртку сменил на короткий светлый плащ! Волна животного страха снесла его со скамейки, пронесла по пыльным улицам, забросила в автобус... Он медленно покатился от остановки к остановке.
– «Изобильный», приехали, конечная! – недоброжелательно прокаркал водитель, и Иван очнулся.
Он оказался в шахтерском поселке пригорода, который после банкротства шахты «Глубокая» медленно умирал. Впрочем, даже в свои лучшие времена поселок не жил, а агонизировал и никогда не оправдывал своего официального названия: местные жители более обоснованно именовали его «Шанхаем». Скученный шлакоблочный самозастрой, перекошенные, как рты дебилов, окна, латаные крыши, выгребные ямы у прогнивших заборов, водоразборная колонка в конце квартала, печное отопление с бесплатным когда-то углем, ветхое белье на веревках, магнитофоны и салат «оливье» в получки да праздники, заземленные электросчетчики, силикозный кашель, беспробудное пьянство, поножовщины, бытовые самоподрывы вынесенным из забоя аммоналом...