Они выпили. Точнее, выпил только бандит, а журналист помочил губы, изображая, что пьет.
Отрыгнув и достав телефон, Семиног татуированными пальцами принялся набирать номер.
– Здорово, Вован! Дело есть. У моего знакомца непонятки возникли. В прокуратуру вызвали, арестовали, дело шьют, а он не при делах совсем. Когда на выводку повели, он и сделал ноги... Да вроде того... Точно, журналист... Ага...
Семиног перестал улыбаться и бросил быстрый взгляд на Черепахина.
– А с чего его объявлять? Мы разве на мусоров работаем? Кто сказал? Да ты что?! Точно? Тогда другое дело. Ну, да... Здесь он у меня. Где, где... В Караганде! В бане у меня...
«Король Шанхая» нахмурился и, стараясь не встречаться взглядом с Черепахиным, допил остатки самогона. Молчание затягивалось.
– Попал ты в блудную, братан, – наконец проговорил Семиног. – Кому-то дорогу перешел по-серьезному...
Иван почувствовал, что дело приобретает плохой оборот.
– Да я вообще ничего не делал! – Для убедительности он прижал руки к груди. – Какая-то съемка, какаято пленка...
Семиног махнул рукой.
– Это все херня. Главное то, что тебя наши ищут. Такую команду дал большой босс. Скоро он всю эту слободку скупит вместе с шахтой... С ним никто не может ссориться. Потому я тебя объявил.
– Как же так, – растерянно сказал Черепахин. – Ты же сказал – обращайся, если понадобится... А сам меня сдаешь?
– Я же тебе расклад кинул! – холодно ответил Семиног и пожал плечами. – Ты мне кино снял, я тебе лавэ проплатил. И все. Какие у нас дела? Ты не наш, ты лох! Если я тебя не объявлю, мне наши предъяву сделают. Зачем мне это надо? Каждый баран висит за свою ногу!
«Из огня, да в полымя!» – кстати или некстати вспомнил Черепахин. Он встал, оделся, тяжело вздохнул, сложил руки за спиной и стал ждать.
Семиног выпил еще полстакана, осмотрел своего недавнего кента с головы до ног, усмехнулся:
– Да не бери в голову, Черепок! Чего задергался? Пока приедут, повеселись от души, по полной программе! Я тебе даже Томку отдам... Знаешь, как она строчит!
Но Черепахину было не до Томки.
– Пойду в сортир, что-то плохо мне, – выдавил он и, пошатываясь, вышел в коридор.
Семиног проводил его внимательным взглядом и подмигнул заглянувшему охраннику – высокому, с узкими плечами и маленькой пулевидной головой.
– Слышь, Уж, ты это, присмотри аккуратно за ним...
Иван быстро двинулся в конец длинного коридора, свернул за угол, но не пошел на отчетливый запах туалета, а открыл окно и вылез в прохладную темноту. Он оказался в захламленном дворе, совершенно не представляя, как отсюда выбраться. Почти наощупь двинулся вперед. Глаза постепенно привыкали к темноте. Может, и удастся унести ноги...