Его предположение напугало ее. Она была уверена, что он не усидит всю ночь в кресле в ее гостиной. Этот мерзавец намерен сделать с ней все те ужасные вещи, которые едва не стоили ей девственности.
Воспоминания об этих «вещах» всколыхнули в ней чувственность, и она ужаснулась.
Она не должна так реагировать, если хочет сохранить остатки своей гордости, когда они навсегда расстанутся. Ей ни за что не удастся убедить его изменить свое решение, если он будет продолжать целовать ее и прикасаться так, как вчера. А когда она выйдет замуж за человека, которого сама выберет, ей не придется объяснять, почему она сблизилась с этим мужчиной перед тем, как он согласился отпустить ее.
— Нет, — ответила она. — Вы прекрасно знаете, что, оставшись в моей комнате, вы будете искушать дьявола и пострадает ваша честь.
Он рассмеялся.
— Как это мило, Верити, что вы беспокоитесь о моей чести.
— Меня это заботит настолько, что я обещаю — вам не придется меня сторожить. Клянусь, я буду в своей комнате завтра утром.
Он задумался. Потом, улыбнувшись, отступил.
— Да будет так. А теперь бегите, пока я не решил, что ваше раскрасневшееся лицо выдает надежду на мое скорое появление возле вашей двери.
Ночь Верити провела плохо. Хоксуэлл не сказал, что не появится у ее двери, поэтому она прислушивалась к малейшему шороху. Она ворочалась с боку на бок, думая о том, как она теперь сможет сбежать, если ей вообще это удастся.
Сложившаяся ситуация беспокоила и раздражала ее. Она сделалась нервной и не в меру осторожной. Она решила, что ей надо отдалиться и от Одрианны. Поэтому утром она поднялась с рассветом, надела свое простое голубое платье и, подвязав передник и закутавшись в шаль, спустилась во двор.
Садовники уже начали свою работу — окучивали, подстригали кусты и ветки деревьев, свозили мусор на тачках. Она стала наблюдать, как они обрезают деревья. Потом восхитилась землей, которую главный садовник привез с поля, лежавшего под паром с прошлого года.
Верити почти забыла про Хоксуэлла, его поцелуи и про свое смущение. Но по тому, как головы садовников повернулись в сторону дома, а главный садовник слегка поклонился, она поняла, что Хоксуэлл вышел на террасу.
Он выглядел хмурым и серьезным и смотрел на нее с нескрываемым интересом. Ей не понравилось, что ощущения, которыми откликнулось ее тело, были вызваны словно по его приказу.
Хоксуэлл поманил ее к себе. Попрощавшись с садовником, она поднялась по ступеням террасы.
— Пойдемте завтракать. Одрианна и Себастьян уже в столовой, а у меня есть для них новости.