— Только что осмотрели подвал, — доложил Деллапелль. — Там кого-то держали.
— Джека Лоусона. Мы это знаем.
— Возможно, — согласился Деллапелль после паузы.
— В смысле?
— Здесь остались наручники вокруг трубы.
— Ву его расковал и, наверное, оставил там…
— Не исключено. Там еще и кровь — немного, но совсем свежая.
— Ну, на теле Лоусона есть порезы.
Вновь возникла пауза.
— Деллапелль, что происходит?
— Ты сейчас где, Стью?
— В больнице Вэлли.
— Сколько тебе до нас ехать?
— С сиреной — минут пятнадцать, — ответил Перлмуттер, соображая, к чему гнет Деллапелль.
— В подвале есть еще кое-что, — сказал капитан. — Тебе на это нужно посмотреть.
В полночь Грейс кое-как поднялась с койки и начала ходить по коридору. Детей ненадолго привозили в больницу. Грейс настояла, чтобы по такому случаю ей разрешили подняться с кровати. Скотт Дункан привез ей одежду — адидасовский спортивный костюм. Грейс не хотела встречать детей в больничном халате. Ей сделали укол сильного обезболивающего, чтобы унять режущую боль в ребрах. Надо было, чтобы дети убедились — с мамой все в порядке, она в безопасности, и сами они тоже. Грейс держалась молодцом, пока не увидела, что Эмма принесла свою поэтическую тетрадь. Тут у нее по щекам потекли слезы.
У каждого из нас есть свой предел.
Дети провели ночь дома, в своих кроватях. Кора ночевала в спальне Грейс, а ее дочка Вики легла с Эммой. Дополнительно Перлмуттер послал женщину-полицейского дежурить в доме на ночь, за что Грейс была ему благодарна.
Сейчас в больнице было темно. Походив по коридору, Грейс попробовала выпрямиться. На это ушла целая вечность. Обжигающая боль в боку вернулась, а в коленный сустав словно насыпали битого стекла.
В коридоре было тихо. Грейс, сильно хромая, медленно шла по коридору. Ее наверняка попытаются остановить, но это ее сейчас мало беспокоило. Она была полна решимости.
— Грейс?
Она повернулась на женский голос, готовая ожесточенно настаивать на своем. Но сопротивляться не пришлось — Грейс узнала женщину со школьной площадки.
— Вы Чарлин Суэйн?
Женщина кивнула и медленно пошла ей навстречу. Они неотрывно смотрели друг на друга, спрашивая, отвечая и все понимая без слов, и этот немой диалог сказал им больше, чем долгие разговоры.
— Я должна вас поблагодарить… — произнесла Грейс.
— А я — вас. Вы его убили. Этот кошмар закончился.
— Как ваш муж? — спросила Грейс.
— С ним все будет в порядке.
Грейс кивнула.
— А ваш, я слышала, плох, — отозвалась Чарлин. Обе женщины переступили некую границу, и фальшивые слова утешения больше не требовались; Грейс, как воздух, нужен был разговор начистоту.