Малому лагерю тоже пришлось принять значительную партию новичков. В еврейских бараках, после того как угнали часть их собратьев, появились свободные места. Кремер направил туда новоприбывших. Раньше бараки были четко разграничены по национальному признаку. Теперь же допускалось все, только бы разместить людей. Кто знал, долго ли им придется пробыть здесь? Лагерь гудел и никак не мог успокоиться. Лишь под вечер удалось справиться с притоком новых заключенных. Тем временем прибыли грузовики с подобранными трупами. Двадцать пять человек из лагерной охраны промаршировали в свой барак. Машины исчезли за оградой крематория. Поляки-носильщики, взобравшись на машины, шагали, балансируя, по трупам и сбрасывали их вниз. Мертвецы летели то головой, то ногами вперед. Затем глухо стукались о землю. Иной мертвец, скатившись с кучи, оставался в сидячем положении и был похож на пьяного, выброшенного из кабака. Многие трупы, перекувырнувшись, с раскоряченными руками и ногами, становились на голову. Некоторые падали с машины вдвоем с товарищем, в последнем объятии. Другие принимали самые нелепые позы, возбуждавшие истерический смех. Иные, казалось, сами смеялись. С вытаращенными глазами и искаженным смехом лицом летели они вниз… А куча все росла.
Кремер был вызван к Рейнеботу. Юноша совсем утратил презрительно наглые манеры. Тот еще, правда, оставался наглым, по циничные ухватки исчезли без следа.
— Что, разместили ораву? — набросился он на Кремера, как только тот вошел.
— Так точно!
— Ну то-то! Теперь слушайте: к завтрашнему утру вы приготовите эшелон в десять тысяч человек. Из людей, годных к походу, понятно?
— Так точно!
Рейнебот подошел к Кремеру вплотную, глаза его злобно сверкали:
— Если опять начнутся такие фокусы, как с евреями, я своими руками повешу вас на воротах, понятно?
— Так точно!
— К завтрашнему утру — это значит, что в восемь часов эшелон должен быть готов. Идите!
Клуттиг, сидевший на письменном столе Рейнебота, вскочил и загородил Кремеру дорогу.
— Где сорок шесть?
У Кремера готово было сорваться с языка: «Не знаю», — но он сказал:
— В лагере кавардак. Лагерная охрана искала и никого не нашла.
Клуттиг яростно схватил Кремера за куртку.
— Мерзавец! — проскрежетал он. — Тебя я приберегаю на закуску. Не надейся, что уйдешь целым! Для тебя, Гефеля и поляка у меня найдется в обойме по патрону.
Он сунул Кремеру под нос пистолет. Кремер выслушал Клуттига молча. Молнией блеснула мысль: «Значит Гефель и Кропинский еще живы!»
— Еврейский ублюдок тоже от нас не уйдет! Мы уберем всех до единого!