Но именно навязчивый свет сводил его с ума.
Если бы тьма сгустилась вокруг, он не видел бы стен и смог бы обмануть себя, убедив в том, что они находятся дальше. Хотя и в темноте он продолжал бы шагать. Он попытался закрыть глаза и посмотреть, что будет. Не помогло.
Впрочем, могло быть и хуже. Лупи излечивались очень быстро, а потому отдельные полицейские не гнушались дать волю рукам. Едва ли заметят повреждения на теле лупуса. Даже если кому-то придет в голову обратить внимание на то, что у заключенного сломаны одна-две кости, арестанта запросто можно обвинить в буйстве. Ведь усмирить непокорного лупуса непросто. А если кто заподозрит неладное, вряд ли скажет о своих подозрениях вслух.
Рул прекрасно понимал это. Полиция — нечто вроде клана, только, с его точки зрения, весьма убогого. От них столько всего ожидали и требовали, но при этом отказывали в статусе, достойном их работы. Так что неудивительно, что некоторые из них сбивались с прямого пути.
Он проглотит оскорбление, если его ударят, он не может дать сдачи, напомнил себе Рул.
Уж лучше бы его побили.
Рул огрызнулся на металлическую стену и развернулся. Три шага в одну сторону, поворот, три шага обратно. Так он и ходил с тех самых пор, как его заперли здесь. Может, через день-два он утомится достаточно, чтобы уснуть.
Единственный телефонный звонок он использовал, дав знать Бенедикту о том, что случилось. Брат наймет адвоката, которого рано или поздно пустят к нему. Позволят ли кому-нибудь еще его навестить, Рул не знал. Как и того, захочет ли кто-нибудь попытаться встретиться с ним.
Уголки губ недовольно опустились вниз. Зачем заниматься самообманом? Его не волновал «кто-нибудь». Он хотел, чтобы пришла Лили. Хотел, чтобы она позаботилась о нем.
Но ведь перед арестом она смотрела на него так, словно на дух не переносила.
Три шага. Поворот.
Хотя все же удержала того сержанта, который собирался в него стрелять. Тут Рул не сомневался — этот человек желал спровоцировать его обратиться. Или, по крайней мере, заставить Рула дернуться и сделать что-то, что можно расценить как угрозу. Он искал оправдание убийству. Возможно, другие полицейские помогли бы сержанту избежать неприятностей в связи с этим. На протяжении длительного времени лупи были объектом травли.
Лили встала перед дулом проклятого револьвера
Господи, о чем только она думала? Ведь недавно сама предупреждала Рула, что не может исцеляться с тем же успехом, что и он. Но в тот миг Лили словно забыла об этом. Если бы сержант выстрелил, то Рулу почт наверняка хватило бы сил забрать негодяя с собой. Toт, другой полицейский правильно сказал. Может, он прожил бы даже больше, это в зависимости от того, сколько еще пуль в него попало бы и куда.