— Будучи человеком, женщина ведет себя как человек. И поступает так, как велят ей природа и верования.
— Это значит, что я могу быть тебе неверна, а ты мне не можешь?
— Я бы не стал употреблять подобные выражениями, но так и есть.
— Зачем ты мне это рассказал? — Сердце Лили бешено стучало.
Рул ответил не сразу. Тени, рождаемые светом единственной лампы, делали выражение его лица таинственным, а тело недвижимо застыло. Наконец он сказал:
— Сегодня ты доверила мне свою тайну. Я хотел отплатить тебе тем же.
Лили шагнула к нему. Он делал себя уязвимым для нее, а она не поняла. Чего же он боялся — или на что надеялся?
— Каково тебе будет, если у меня появится другой любовник?
— Я… мне это не понравится.
И еще один шаг.
— Рул, какая разница между узами Избранных и влюбленностью? То есть кроме того, что узы по большому счету нам навязаны.
— Не знаю. Лупи не влюбляются. Я… не знаю, ощущаешь ли ты узы так же, как я.
Еще один последний шаг, и Лили остановилась совеем близко от него, глядя вверх на прекрасное и необычное лицо — четкие брови, словно высеченные скулы и глаза, такие темные…
— А как ты чувствуешь?
Губы Рула изогнулись с одной стороны рта. Кончиками пальцев он коснулся щеки Лили:
— Счастье. И боль.
Дыхание Лили было прерывистым.
— Для человека это определение очень похоже на любовь.
— Правда? — Он провел суставами пальцев вниз по щеке Лили, потом по шее, оставляя за прикосновением покалывающий след.
— Для меня любовь — это то чувство, которое я испытываю к братьям, отцу, сыну.
— А к матери? — мягко спросила она. Рул покачал головой:
— Об этом я расскажу тебе в другой раз. Мы с тобой еще не слишком хорошо друг друга знаем, чтобы полюбить, верно? Я надеюсь… — Рул мечтательно замер. — Было бы здорово, если бы мы стали друзьями.
Лили сглотнула.
— Да. Было бы замечательно. — Она встала на цыпочки и поцеловала его. Не тем страстным поцелуем о котором думала целый день, а нежным, который говорил о надежде.
Губы Рула ответили ей нерешительно.
Медленно-медленно Лили прижалась к нему, взяла его лицо руками, одновременно целуя его все сильнее. Его щетина кололась, а тело было худым и твердым. Вкус его губ напоминал о вчерашней страсти и сегодняшних открытиях и пах кофе и мужчиной. Но особенно восхищала Лили кожа Рула, ее бархатистость и теплота… Когда она прижалась ладошкой к шее Рула, у нее даже перехватило дыхание от глубокой интимности этого жеста.
Он положил ей руки на плечи. Просто положил, и все. Не настаивал, не обольщал. Хотя сердце его билось так же быстро, как ее, Рул предоставил ей самой задавать темп.