.
Непростые отношения складывались у Артузова со своим замом А.А. Слуцким. Тот, имевший прямую поддержку Ягоды, что называется, «наступал на пятки» своему начальнику. Ряд сотрудников отдела считали Артузова человеком обаятельным, добродушным и романтическим (в некоторых воспоминаниях его называют «натурой богемы»), для других же это был жесткий, расчетливый, с необузданной и безграничной фантазией руководитель. Его тянуло к экстремальному и опасному. Часто эта тяга затмевала его, и рассудочность могла покинуть Артузова. Недаром позднее он указывал на некую анархичность своего характера.
Совершенно иным человеком был Слуцкий. Вот как характеризовали его люди, хорошо знавшие Абрама Ароновича: «Вежлив и приветлив, умен, разносторонен и, главное, в то время — лоялен»[780]. Тем более что за плечами Слуцкого имелся большой опыт чекистской, советской и партийной работы в губерниях, охваченных Гражданской войной. Артузова же, как человека с ничтожной политической биографией, постоянно бросало из стороны в сторону в поисках влиятельного политического «спонсора». Первоначально таковым для Артузова был Кедров, затем Менжинский. Однако влияние Вячеслава Рудольфовича в ОГПУ слабело, а войти «плотно в обойму» Ягоды (как это сделал Слуцкий) нашему герою так и не удалось.
Еще больше подпортили отношения Ягоды и Артузова назначение в ОГПУ посланца ЦК И.А. Акулова. По мнению Ягоды и его ближайших соратников, Артур Христианович был излишне откровенен с Акуловым, в то время как большинство чекистов холодно встретило приход «партийного варяга». Возможно, таким путем Артузов стремился обзавестись поддержкой столь влиятельного партийного работника, каким был Акулов.
Артузову вообще было трудно примириться с Ягодой. Он тяжело переносил ягодинское «циничное отношение к людям, местечковое комбинаторство, политики во всем и вся найти что-то низменное». Умение Ягоды «ставить одновременно на разные силы и жить их столкновениями»,[781] постоянно перестраховываться — все это, конечно, претило Артуру Христиановичу. Вероятно, мало привлекательного находил в начальнике ИНО и заместитель председателя ОГПУ. Ему не нравилось напускное желание Артузова «прожить в белых перчатках», его разнообразные «романтические бредни», вся эта вера в политические лозунги и программы. Для Ягоды реальной политикой всегда была борьба за власть, борьба ради личной самоустроенности. И здесь они находили крайне мало точек для соприкосновения.
Главная опора Артузова Вячеслав Рудольфович Менжинский (бывший начальник контрразведки именовал его не иначе, как «любимый руководитель, первый мастер нашего дела») терял контроль над своим ведомством. Фактическим руководителем ОГПУ становился Ягода. В одном из своих писем Менжинскому Артур Христианович отмечал: «В Ваших словах я узнал черты моей характеристики, составленной Генрихом Григорьевичем. Если бы я не был уверен, что вы ее (характеристику. — Прим. авт.) не разделяете, я уже давно сделал все от меня зависящее, чтобы уйти из ГПУ»