Пытаясь хоть как-то сдержать стремительное продвижение фашистских войск, в бой бросали всех, кто мог задержать противника. 5-я Особая школа НКВД специального назначения, которая, по замыслу создателей подобных учебных заведений, должна была готовить из уже действующих офицеров НКВД диверсантов для работы в тылу противника, в полном составе была брошена на оборону Шяуляя. Но пока из курсантов сформировали боевую часть, немцы, смяв малочисленные заслоны на главных дорогах, захватили Паневежис, станцию Шедува и вышли к Радвилишкису, небольшому городку всего в нескольких километрах от Шяуляя. Теперь он, по сути дела, оказался в тылу. В город вот-вот должны были войти передовые части вермахта. Руководство школы приняло, как тогда казалось, единственно правильное решение – объявить всех курсантов выпускниками, снабдить их неким подобием дипломов и отправить прорываться через линию фронта мелкими группами. А по возможности создавать в тылу у немцев диверсионно-партизанские отряды и впоследствии самим устанавливать связь с командованием соединений и частей Красной Армии.
«Выпускники», у многих из которых был определенный боевой опыт, разбились на группы по десять-пятнадцать человек и разбрелись по лесам Жмуди в надежде догнать откатывавшийся на восток фронт и выйти к своим. Не имея подробных карт, они шли наугад. Повезло немногим. К тому же идея с созданием диверсионно-партизанских отрядов в тылу противника провалилась с первых же дней. Местное литовское население не просто не желало воевать с немцами – наоборот, оно чуть ли не поголовно и довольно охотно с ними сотрудничало, выдавая оккупационным властям попавших в окружение советских солдат и офицеров.
Группа, в которую попали Бузько и Болдырев, была почти полностью уничтожена на пятый день после того, как они покинули Шяуляй. От двух десятков человек в живых осталось только шестеро, из которых двое были тяжело ранены. На вторые сутки после боя они вышли к какому-то хутору, хозяин которого на все вопросы твердил только одно – «ня супранту», что означало «не понимаю». Тогда взбеленившийся Болдырев, который негласно был командиром группы, пообещал, что они устроят на его подворье засаду и начнут отстреливать всех появляющихся в поле зрения немцев.
Литовец тут же стал «супранту руски». Не желая на хуторе стрельбы, он не только накормил окруженцев, но и дал им с собой провизии, лишь бы красноармейцы побыстрее убрались восвояси. И сразу же сдал их немцам, которые подъехали на хутор через несколько часов после того, как группа ушла в лес. На машине гитлеровцы достаточно быстро настигли советских бойцов. В результате короткого неравного боя контуженный взрывом гранаты Бузько и раненный в бедро осколком этой же гранаты Болдырев попали в плен.