— Что нового? — хриплым голосом спросил капитан.
Штонц торопливо достал сложенный вчетверо лист бумаги.
— Здесь всё изложено, господин капитан…
— Я перестаю доверять вам, — резко оборвал Гросс. — Почему вы обманули меня в тот раз и не выполнили задания? Почему у вас бездельничают люди?!
— Виноват! Но я всё выполнил, господин капитан!
Гросс тяжело задышал. Он ухватил Штонца обеими руками за ворот шинели, привлёк к себе так, что у того заныла шея.
— Где же Кляуст?! Где Крумм?! Где, я тебя спрашиваю?! У русских, в Финляндии… — прошипел Гросс.
В укрытии соседней огневой точки раздался глухой выстрел и короткий вскрик. Гросс не слышал свиста пули. «Самострел», — мелькнуло у него в голове. Он кинулся к огневой точке, Штонц бежал по пятам. За поворотом траншеи Гросс нырнул в укрытие. До Штонца дошёл слабый стон и невнятный короткий разговор. Из укрытия первым выполз солдат. Придерживая раненую правую руку, он с трудом поднялся. Из темноты вырос Гросс.
— Фамилия? — резко спросил он.
— Солдат Даутенфельс, — ответил раненый.
— Вам придётся обидеться на свою судьбу! Ефрейтор Штонц! Конвоируйте его за мной, — приказал гестаповец.
Через несколько минут они уже были в землянке опорного участка. Находившиеся в ней солдаты робко полукольцом встали в стороне, наблюдая за гестаповцем.
Не дожидаясь вызванного из госпиталя врача, Гросс до пояса раздел солдата, осмотрел рану. Красная от крови рука Даутенфельса безжизненно повисла. Его помутневшие, испуганные глаза шарили по окружавшим лицам, которых он почти не знал. Нижняя челюсть солдата медленно отвисла, обнажив ровные, белые зубы. Он не чувствовал боли, которую причинял ему Гросс, исследовавший пулевую рану. В землянку ввалился полный, с выпяченным подбородком, врач.
— Что вы делаете, капитан? — удивлённо спросил врач, бесцеремонно отстраняя Гросса от раненого. — Будет заражение. Необходимо перевязать и отправить в госпиталь.
— У меня к вам вопрос, — сказал Гросс врачу.
— Хоть десять, — не подымая головы, ответил врач, разрывая обёртку широкого бинта.
— Только один. Какое ранение — осколочное или пулевое? Если пулевое, то здесь налицо пуля «дум-дум».
— Не время любопытству. К тому же я врач и в ваших «дум-дум» не разбираюсь.
— Я — капитан!… — сказал Гросс, показывая жетон гестапо. — Мне нужно знать, какое ранение — от разрывной пули или простой?
Врач внимательно посмотрел на Даутенфельса, потом на Гросса и, сообразив, в чём дело, ответил:
— Разрывной.
— А этот болван утверждает, что его ранили русские.
— Может быть, — согласился врач.
Усмешка прошла по лицу Гросса. Он нервно достал сигарету, щёлкнул зажигалкой и, пустив густое кольцо дыма, сел у стола.