Ночь прошла спокойно и он просто забыл о фонтане камушков, который должен был выдать врага, а напугал всю команду. Но группа к Мишкиным причудам они уже привыкла, так что удивилась только пленница.
Движение по "дороге" оказалось гораздо более быстрым. Не надо было выбирать направление, маскироваться и путать следы, под ногами не было неожиданных препятствий и бег стал просто удовольствием, а сознание того, что враг, наоборот, идёт медленно и тащит за собой связанных пленников, которые, уж точно, не собираются торопиться, подстёгивало и давало новые силы.
На всякий случай, впереди бежал дозорный, при виде встречного он должен был успеть крикнуть или свистнуть. Бежал налегке, и уж, конечно, без оружия, его вещи разделили на всех поровну.
Но никто так и не встретился за весь день пути, так что отряд без всяких сложностей перевалил самую высокую точку, на которой, действительно лежал тонкий слой снега, и начал спускаться.
Справа и слева от дороги на перевале торчали две треугольные скалы, похожие на острые уши птицы, чуть ниже еще один, напоминающий клюв, который упирался в небольшой по размеру, но глубокий цирк и стало понятно название: 'Гнездо Орла.' Скорость после цирка, на спуске, ещё возросла, а в конце дня ушли от тропы влево, когда закончили появляться на прямом пути труднопроходимые скалы и обрывы.
Мишку поразило, то, с какой стойкостью переносит все тяготы передвижения маленькая пленница. У него самого были потёртости от ремней на ногах, мышцы болели, плечи горели от лямок корзины, лицо чесалось от обветривания, которое происходило даже через шерсть. Причем, она не сачковала, а тоже несла часть груза и своё оружие.
Ночью пришлось чинить обувь у троих разведчиков. Впервые Мишке пришлось показать всей группе свой драгоценный светильник, взяв клятву о молчании с каждого. Но разводить огонь было не из чего, топливо берегли для еды, а запасные факелы могли ещё пригодиться, да и работать при их колышущемся свете было бы неудобно.
Пока мальчишки чинили ремни башмаков, пленница прошлась по всему отряду и, отнимая почти силой, наскоро починила всем одежду, порванную за время пути. У неё оказалась с собой и игла, и тонкие жилы, натертые жиром, и навык этой работы.
К ней уже привыкли, считали своим парнем, прекратились злобные взгляды, она ела и работала вместе с группой и вызывала только симпатию своей бодростью и решимостью.
На третий день путь проходил около кромки травы и снега. И, хотя до места возможной встречи с бандой было ещё далеко, глаза сами по себе постоянно перебегали с камней на снег, в поисках и следов и живых фигур иритов, ибо мало ли что вбредёт в голову злым нелюдям, которые нарушили закон очень дерзко, причем, около самого дома, под самым носом сторожевых постов.