Собака зевнула, содрогнулась, покачнулась, вставая на лапы. Снова крики, снова тени, беспокойное движение вдоль краев потока. Волшебство ревело в его голове, выливалось через его вены.
Волна обрушилась и рассыпалась ослепительными брызгами голубого и желтого, яркими как осколки драгоценных камней. Люси вскрикнула и осела на землю. Пульсирующие волны волшебства вытекали, оставив Конна ослепшим и бездыханным в его пробуждении. Собака была цела, а девушка без сознания лежала на пропитанной кровью земле.
Сознание возвратилось фрагментами и заполнило пробелы, как свет огибает и заполняет пространство вокруг зашторенного окна. Люси вздохнула. Ее ложе было бугристым. Щека покоилась на чем-то твердом. Твердом и удивительно удобном.
Она не хотела двигаться. Чего уж там! Она не была уверена, что сможет открыть глаза. Она чувствовала слабость, легкость в голове и пустоту в желудке, как будто много дней провалялась в постели с гриппом.
— Нам соорудить носилки для тэргэйр ингхин? — спросил кто-то.
— Нет, — низкий голос поколебал ее волосы. Она почувствовала запах сажи, пота и возбуждающий соленый и крепкий запах моря. — Я сам понесу ее.
Она узнала этот голос. Голос Конна. Она сидела у него на коленях, в колыбели его рук. Дыхание приводило в движение его грудь, вверх и вниз, словно океан.
— Мой принц… Ваша рука…
— Я сам понесу ее, — заносчиво повторил Конн тоном «лучше не связывайтесь со мной».
Она улыбнулась, уткнувшись в его плечо.
Рука, которая служила ей подушкой, напряглась.
— Люси, — одно только хриплое слово надежды.
Она поняла, что все-таки может открыть глаза.
Его серебристые глаза сияли на резком, осунувшемся лице.
Ее сердце сжалось. Что-то произошло, подумала она. Хорошее? Плохое? Она вспомнила, как встала на колени рядом с ним и собакой…
Люси облизала губы.
— Мэдэдх?
На лице Конна вспыхнуло выражение облегчения.
— Он здесь, — сказал Конн.
Собака уткнулась мордой в Люси, виляя хвостом. Инстинктивно, Люси вытянула руку, принимая ладонью нежные, влажные поцелуи. Она потрепала собаку по голове, похлопала грязный, покрытый коркой засохшей крови бок.
Люси заморгала. Раны пса будто испарились.
— Я не… — Понимаю.
— Ты исцелила их обоих, — сказал Конн, внимательно наблюдая за ней. — Мэдэдха и Йестина.
Она почувствовала пустоту в груди. Кровь стучала в висках.
— Я не делала этого…
Она замолчала, вспоминая огромную золотую волну, порыв силы слишком могучей, чтобы сдержать или контролировать ее.
— Йестин подбежал к тебе, когда ты упала, — продолжил Конн, с бледным от волнения лицом. — И когда он прикоснулся к тебе, его раны излечились.