Впрочем, стоило мне разглядеть, что все они в комбинезонах, как я поняла, в чем дело. Это рабочие, восстанавливающие «Вечную ночь».
До этой минуты я почти ничего не слышала — видимо, просто потому, что не прислушивалась. Как странно, я должна решать, слышать мне или нет. Теперь я различала визг пилы и стук молотков. Вроде бы доносилось все это с крыши, но, наверное, внутри люди тоже работают. Несмотря на то что я ненавидела академию «Вечная ночь», Черный Крест я ненавидела еще сильнее, поэтому почувствовала мрачное удовлетворение при мысли, что от пожара не останется и следа. Впрочем, миссис Бетани на меньшее просто не согласилась бы.
И тут в моей спальне раздался голос:
— Адриан!
Это мама — зовет отца.
Я повернулась обратно к окну, мечтая увидеть ее хоть одним глазком, но иней полностью покрывал стекло. Должно быть, на него мама и смотрит. «Протри стекло! Если ты его расчистишь, то увидишь меня!»
В квартире послышались торопливые шаги, и папа воскликнул:
— О боже!
Я нетерпеливо прижала ладони к стеклу. Слишком нетерпеливо — иней сделался толще, теперь им будет еще сложнее разглядеть меня. Но они же увидят, правда?
— Мы знали, что призрак вернется. — Папа говорил жестко, даже холодно. — Миссис Бетани нас предупреждала.
— Но здесь… в комнате Бьянки… — Мама едва не плакала.
— Я понимаю, — негромко произнес папа. — Они по-прежнему ищут ее. По крайней мере, мы знаем, что они все еще ее не нашли… что она жива.
«О папа». Я зажала ладонью рот, словно сдерживая рыдания, но ведь я больше не могла плакать.
— Но на этот раз мы сможем их прогнать, — твердо сказала мама.
Что она имеет в виду? Я попыталась представить себе, о чем это мама говорит, — может, миссис Бетани придумала какую-нибудь хитрость?
Ужасная сила оттолкнула меня от окна, от горгульи, от академии, от всего, что было реальным. Моя телесная форма рассыпалась, как замок из песка под ударом волны. Это так ошеломило, что я вообще перестала что-либо соображать. Я опять оказалась в тумане, чувствовала себя никем и ничем.
— Зачем ты туда отправилась? — сердито воскликнула Макси. Пусть она меня раздражала, но сейчас ее присутствие помогло мне выплыть из водоворота нереальности. — Хочешь, чтобы тебя уничтожили?
— Я и так уничтожена уже.
— Это тебе так кажется. — Я опять уловила в ее тоне самодовольную насмешку. — Все может быть намного, намного хуже.
— Что, интересно, может быть хуже смерти? Я больше никогда не смогу побыть со своими родителями. И с Лукасом.
— Это верно. Ну, почти верно.
— Что это значит — «почти верно»?
— Есть способ сказать «привет» твоему драгоценному Лукасу. Конечно, вам обоим будет куда больнее, чем если бы ты поступила прилично, оставила его в покое и занялась своим делом, но ты никогда не умела вовремя остановиться, правда? Ну, попробуй вот это.