— Я ходил две ночи назад, — возразил Лукас. — Моя очередь еще не наступила.
Эдуардо нахмурился еще сильнее.
— С каких это пор ты начал хныкать насчет очереди, как пацан на игровой площадке, который желает покататься на качелях?
— С тех самых, как ты перестал даже делать вид, что поступаешь справедливо. Притормози, ладно?
— Или что? К мамочке побежишь? Потому что Кейт хочет увидеть, как ты доказываешь свою преданность. Мы все хотим.
Лукас очень много раз нарушал правила Черного Креста — куда чаще, чем было известно членам этой ячейки.
Лукас решил не отступать.
— После пожара мне еще ни разу не удалось проспать целую ночь подряд, и я не собираюсь угробить еще одну ночь на то, чтобы сидеть в дренажной канапе и ждать неизвестно чего.
Темные глаза Эдуардо сощурились.
— На наш след в любую секунду может напасть вампирский клан…
— И кто в этом виноват? После твоего фортеля в академии «Вечная ночь»…
— Фортеля?
— Тайм-аут! — Дана, свежая после душа, сильно пахнущая дешевым мылом, втиснулась между Лукасом и Эдуардо, раскинув руки. — Остыньте, ладно? На случай если ты сбился со счета, Эдуардо, сегодня моя очередь дежурить. И я все равно не устала.
Эдуардо терпеть не мог, когда ему противоречили, но отказать добровольцу он тоже не мог.
— Как хочешь, Дана.
— Может, мне и Ракель взять с собой? — предложила она, ловко уводя разговор подальше от Лукаса. — Моя девочка рвется сделать хоть что-нибудь.
— Ракель еще совсем новичок, так что забудь. — Очевидно, сумев настоять на своем, Эдуардо почувствовал себя лучше и спокойно отошел.
— Спасибо, — поблагодарила я Дану. — Но ты уверена, что не слишком устала?
Она ухмыльнулась:
— Ты что, думаешь, я завтра буду едва шевелить задницей, как Лукас сегодня? Даже и не мечтай!
Лукас сделал вид, что сейчас стукнет ее, а она насмешливо оскалилась в ответ. Они то и дело подкалывали друг друга. Я подумала, что Дана, должно быть, лучший друг Лукаса. И уж конечно, только настоящий друг мог добровольно вызваться охранять периметр: всю ночь практически ползать на четвереньках, по уши вымазавшись в грязи.
Вскоре все вокруг начали готовиться ко сну. «Стена», а на самом деле просто старые простыни, развешанные на бельевой веревке, разделяли мужскую и женскую половины склада. Мы с Лукасом спали рядом. Между нами был всего лишь тонкий кусок ткани. Иногда меня это утешало, но чаще от досады хотелось кричать.
«Это не навсегда», — напомнила я себе, переодеваясь в чужую майку, в которой спала. Пижама сгорела во время пожара; все, что я носила сейчас, было с чужого плеча, за исключением обсидианового кулона — подарка родителей, и я не снимала его, даже принимая душ. Брошь из гагата — черного янтаря, — которую подарил мне Лукас на первом свидании, я засунула в небольшую сумку, которую тоже выдал Черный Крест. Я никогда не считала себя слишком помешанной на вещах, но потеря практически всего оказалась большим ударом.