Музыка стихла.
Праздник удался.
Декоратор Ян в очередной раз прошел по тонкому канату, обманув и не обманув ожидания Повелителя и его многочисленных гостей. Была пышность и торжественность – не было официоза, который Повелитель едва терпел. Были зрелища, от которых замирало дыхание, – и ни капли крови, ни одного боя, чтобы потешить глаз серых советников. Была удивительная красота. И ни минуты скуки.
Уже завершился осмотр дворца, и Вадим, усмехнувшись, велел Яну встать на колено и получить награду.
Уже разочарованно поморщились Вассо из протектората Юг-1 и Деннис Шеффилд, примерявшие на себя звания архитектора и декоратора Его Величества – ведь мог же этот мальчишка ошибиться, в конце концов. Ведь немыслимо тащить две работы сразу, господа…
Уже Жан, бессильно присев на скамью за павильончиком управления спецэффектами, закрыл лицо руками: все позади, все получилось, и можно смахнуть слезы, ведь никто не увидит. Но парни из охраны довольно вежливо вытащили его из этого убежища и поставили перед Властителем. И тот, оглядев парнишку с ног до головы, отдал приказ одному из секретарей. Не прошло и десяти секунд, и вот уже на браслет Жана намертво прикрепляются две сигнальные полоски. Первая меняет его статус «собственности» на временный, и вторая, черная гарантирует полную неприкосновенность. Теперь юношу не может тронуть никто, кроме самого Повелителя или по его личному приказу.
Уже закипели танцы – на песке, на временно развернутом «полу», а для кое-кого – прямо на воде…
Уже посыпались из набежавшей «тучки» подарки-сюрпризы для гостей, уже присутствующие завертели головами, ожидая угощения…
Уже Повелитель, отмахнувшись от сестры, пробовал предложенные блюда, поднесенные главным поваром…
И никто не обратил внимания на то, как глава Службы дознания на мгновение отвел глаза от разноцветной толпы, вслушиваясь в сообщение вживленного наушника, и нахмурился…
Мир Ангъя
Алекс
– Алекс, ну пойми… – увещевал мага Богуслав, но Алексей прервал его:
– Стоп, стоп, уймись. – Он потер виски – беспокойство друзей покалывало его частыми волнами, словно кружило рядом несколько песчаных вихрей – горячих, душных, – а приближаясь, превращалось в облачко насекомых, цепляющихся жгучими лапками. Отгораживаться барьером он не посмел – в любой момент от Лины может передаться вспышка страха, огонек боли, искорка облегчения – хоть что-то. Он будет рад любому проявлению, ведь это будет значить, что она жива. Он больше не поставит барьер, не будет отгораживаться от эмоций. Только терпеть это было трудно: беспокойство и даже злость Богуслава, сочувствие и тревогу Макса и целый океан других чувств. Голова уже болела, и, может быть, поэтому тон вышел резковатым: – Я понимаю. Но и вы тоже должны понять. С заданием вы вполне способны справиться сами. Я поговорил с ан-нитами, они согласны, что для стопроцентного результата наша группа маловата. И обещали набрать добровольцев-носителей. В крайнем случае – рассеивающую технику. Они помогут. А я должен быть там. Должен!