Итак, с посторонним человеком она будет в относительной безопасности. Только надо как-то так представить дело, чтобы лысый не перепугался. Мужик-то нынче пошел, прямо скажем, хлипкий, нервный. Боже упаси брякнуть ему что-то вроде, мол, за мной гонятся – сразу исчезнет! Главное – в него вцепиться, а потом уже он безропотно двинется туда, куда скажет прильнувшая к нему Алёна Дмитриева… Ну не родился еще на свет мужчина, который не сделал бы все, что ей угодно, находясь в ее объятиях! Некоторые тангерос мужского рода (так называются те, кто танцует аргентинское танго) даже признаются, что не сами делают те или иные танго-па, а лишь покорно исполняют Алёнины невысказанные, но отчетливо ими ощущаемые желания.
Вот и этот никуда не денется.
И в тот момент, когда она уже открыла было рот, чтобы воскликнуть: «Мсье, помогите мне, пожалуйста, я подвернула ногу и не могу сойти с лестницы!» – лысый вдруг прижал руку к уху (явно в ней был зажат телефон) и сказал:
– Ее здесь нет. Ты меня слышишь? Здесь вообще никого нет. Я поднимусь в Башню Лиги. Возможно, она там.
У Алёны упало сердце. Несколько мгновений, которые казались бесконечными, она отчетливо ощущала пустоту в груди, потом колени начали подгибаться. В глазах предобморочно потемнело…
Но сейчас было совершенно не время шлепаться без чувств! Чуть не влипла, но не влипла-таки, так надо воспользоваться удачей… Алёна собралась с духом – и бесшумно проскользнула с площадки в дверь, которая вела в малую столовую.
Да так и замерла.
Замерла, потому что картина ей открылась совершенно нереальная.
Алёна увидела Эсмэ, который, взгромоздив на исторический комод с перламутровой инкрустацией не менее исторический стул, прямо в кроссовках стоял на выцветшем многовековом ситчике и, вытянувшись во весь свой небольшой рост, снимал с крюка петлю, укрепленную на правом верхнем углу знаменитой карты Парижа – той самой карты, где посреди моста Сен-Мишель краснела зловредная каракуля.
Левый край уже был снят – его поддерживал Жан-Батист Беарн, столь же безжалостно попиравший старинный английский ситец.
Бланш и Мари Вассерман поспешно отодвигали столы и стулья, освобождая место на полу: очевидно, чтобы удобней было свернуть карту. Здесь же стояла картонная туба, похожая на небольшую ионическую колонну, только без пилястров. Наверное, карту намеревались упрятать туда, сняв ее под каким-то благовидным предлогом, например якобы для реставрации.
Эти четверо не сразу заметили Алёну, и у нее было где-то полминуты, чтобы успеть выскочить обратно на лестницу. Но там как раз должен был уже оказаться лысый, а потому наша героиня замерла, не желая, чтобы тот ее схватил и приволок снова в зал на расправу своей банде. Зато за прошедшие полминуты форы она увидела еще одну дверь, ведущую в другие комнаты, и двинулась было к ней, уповая на удачу. Но… но вдруг Эсмэ повернулся и увидел ее: