– Не надо, Арсений, ради Бога! Ничего не говори! Я не хочу тебя больше видеть! Прости, я плохо себя чувствую... И не звони мне больше, пожалуйста! – на одном выдохе протараторила Маша и торопливо нажала на кнопку отбоя.
Ее снова знобило. Укрывшись с головой одеялом, она зарылась в постель, свернулась клубочком и наконец заплакала, уткнув лицо в подушку и сотрясаясь всем телом. Лежащая на тумбочке телефонная трубка надрывно и жалобно снова звенела над ее ухом не переставая, и от этого плакалось почему-то еще горше. Тихо вошла в спальню Варька, постояла над ней, не решаясь заговорить, забрала умолкнувшую наконец трубку и так же тихо вышла, прикрыв за собой дверь.
«А я ведь и правда не хочу его больше видеть, – вдруг подумала Маша, вдоволь наплакавшись. – Отпустило меня, кажется. Вот только пустота эта тоскливая осталась, будь она неладна! Как будто обросло все внутри железной ржавой чешуей, и ничего больше нет, только пустота и жуткий железный скрежет...»
Сквозь тяжелую дрему она услышала призывную трель дверного звонка, интуитивно зарылась поглубже в одеяло. Только гостей ей сейчас не хватает! Кого это черт принес?
– Варька, а ты знаешь пословицу про гору и Магомета? – услышала Маша нахальный Иннин голос. – Так я вот этот самый Магомет и есть!
– Да спит она, тетя Инна, я же вам объясняю! – изо всех сил защищалась Варька.
– Если спит – разбудим! Болеет – вылечим! Что за проблемы, противный ребенок?
Инна бесцеремонно ворвалась в спальню, резко сдернула одеяло с лежащей на кровати Маши.
– Вставай, Мышь, коньяк пить будем! Я «Хеннеси» купила! С меня ж магарыч причитается! Я теперь твой должник, Мышонок! Надо же, кто бы мог подумать...
– Ты же знаешь, я не пью... – тихо проговорила Маша, с трудом поднимаясь с кровати и плетясь за Инной на кухню.
– Да ладно, не пью! С Арсюшей водку пила, а со мной коньяк не хочешь? А вообще я тебе так благодарна... Как тебе удалось его уговорить-то? Я и не надеялась даже! Вот уж действительно, пути Господни неисповедимы! Кто ж мог подумать, что и Мышь когда-то пригодится?
Маша сидела на стуле, низко опустив голову, просунув руки в рукава халата. «Господи, да когда ж это кончится?» – думала она с тихим отчаянием, наблюдая за суетой Инны.
– Смотри, какая бутылка красивая! Самый дорогой взяла! Ты знаешь, Мышь, я в одночасье поняла, что такое счастье... Сегодня утром поняла, когда проснулась от Арсюшиного крика. Выбежала в прихожую, а он стоит весь выбритый, наглаженный и орет во все горло: «Почему такой бардак в прихожей? Это что, нельзя с дороги убрать? Сидишь дома целыми днями, не можешь порядок навести!» Оказывается, он за свой чемодан запнулся, который сам же и собирал... Боже, с каким облегчением я его разбирала, этот чемодан, ты не представляешь! Такое счастье...