– Я рада за тебя, Инна... – деревянным голосом произнесла Маша, пытаясь унять очередную волну озноба.
– Чего ты дрожишь-то? Болеешь, что ли? Давай лучше подсуетись, закуску сообрази какую-нибудь!
– Мне плохо, Инна, мне лечь надо...
– Да ладно, лечь ей надо! Я что, в такую даль ехала, чтобы у твоей постели посидеть? Ничего, сейчас коньячку накатим, быстро вылечишься!
– Нет, пить я не буду.
– Будешь! Чего я, зря коньяк покупала? Я ж не могу у тебя в долгу остаться! Ты ж мою семейную жизнь спасла как-никак! Эй, Варька! Где ты, противный ребенок? Сообрази-ка нам чего-нибудь пожевать! Что тут у вас есть?
Инна распахнула по-хозяйски дверцу холодильника, достала тарелку с нарезанной колбасой, пакет с овощами, выудила половинку лимона. Сложив все на стол, повернулась к стоящей в дверях кухни Варьке:
– Так, Варя, быстренько организуй овощной салатик, только без майонеза! У вас оливковое масло есть?
– Есть, тетя Инна, у нас все есть... – каким-то странным голосом тихо произнесла Варька, медленно подходя к столу. Так же медленно, плавными легкими движениями она закрутила пробку на коньячной бутылке, поставила ее обратно в коробку, тщательно запаковала сверху. Потом резким движением встряхнула лежащий на столе пакет, аккуратно сложила в него коробку с коньяком и плавно направилась к выходу.
– Ты что? С ума сошла? – растерянно спрашивала ошарашенная Инна, провожая ее глазами.
– Пойдемте, тетя Инна...
– Куда?
– В прихожую. Вам домой пора...
– Ты что себе позволяешь, дрянь такая? – наконец пришла в себя Инна. – Ты как со мной разговариваешь! Мышь, а ты чего молчишь, скажи ей!
– У моей мамы замечательное красивое имя, тетя Инна! Ее зовут Мария, а не Мышь... Пойдемте, тетя Инна, я вас провожу...
Маша смотрела во все глаза на Варьку, молчала. Потом тихо повернула голову в сторону Инны. Они долго и молча смотрели друг на друга, словно выдерживая невыносимо затянувшуюся театральную паузу, словно соревнуясь – кто дольше... Первой не выдержала Маша.
– Будь счастлива, Инна... – произнесла она чуть слышно, опустив глаза.
Инна, придав лицу презрительно-оскорбленное выражение, молча прошествовала в прихожую, толкнув по пути острым плечом Варьку. От грохота с силой захлопнувшейся двери Маша вздрогнула и неожиданно для себя вдруг глубоко вздохнула, будто освободилась наконец от тяжкой ноши.
– Ругать будешь? – осторожно садясь на стул напротив нее, робко спросила Варька. – Ну не выдержала я, прости...
– Ну за что такую умную рыжую девочку ругать? – улыбаясь, задумчиво проговорила Маша. – А если мне умная рыжая девочка еще и чаю нальет, так даже и похвалить ее можно будет...