Сара качает головой:
— Загадочность этого действа в том, что оно совершенно анонимно.
— Но ведь кто-то наверняка об этом знает, не так ли? Вероятно, существуют какие-то документы?
— Конечно. Путь продуктов, хранящихся в банке крови, всегда можно проследить. Документация ведется на протяжении всего процесса сдачи — во время анализов, разделения на компоненты, хранения и назначения реципиенту, но…
— Как я ненавижу это слово!
— Но, к сожалению, ты не можешь узнать, кто получил твою кровь.
— Ты же только что сказала, что все документируется.
— Эту информацию разглашать запрещено. Все наши данные хранятся в надежной компьютерной базе, там и твои донорские записи.
— А эти записи скажут мне, кто получил мою кровь?
— Нет.
— Что ж, тогда я не хочу их видеть.
— Джастин, кровь, которую ты сдал, не перелили другому человеку в том самом виде, в котором она вытекла из твоей вены. Она была разделена на отдельные компоненты: эритроциты, лейкоциты, тромбоциты…
— Я знаю, знаю, я все это знаю.
— Прости, что я ничем не могу помочь. Почему тебе это так важно?
Он некоторое время думает над ее вопросом, кладет кусок коричневого сахара в свой кофе и размешивает его:
— Понимаешь, просто хочется знать, помог ли я кому-нибудь, а если все же помог, то как этот человек себя чувствует.
Мне кажется, будто я… Нет, это звучит глупо, ты решишь, что я сумасшедший. Не важно.
— Этого ты можешь не бояться, — успокаивает его Сара. — Я уже решила, что ты сумасшедший.
— Надеюсь, это не врачебный диагноз?
— Нет. Давай договаривай, прерываться на самом интересном месте нечестно. — Ее пронзительные голубые глаза смотрят на него поверх края кофейной чашки, из которой она прихлебывает маленькими глотками.
— Разумеется, я пока никому этого не говорил, так что прости за сумбурность, это будут мысли вслух. Сначала мне захотелось знать, чью жизнь я спас, из нелепого эгоизма мачо. Кто же тот счастливый человек, думал я, кому пожертвовано это сокровище — моя кровь? Сара улыбается.
— Но теперь… теперь я постоянно размышляю над этим. Понимаешь, я как-то странно себя чувствую. Совсем не так, как прежде, словно я изменился, стал другим, потому что отдал что-то лично мое. Что-то драгоценное.
— Кровь действительно драгоценна, Джастин. Нам постоянно нужны новые доноры.
— Да нет же, не в этом дело! Меня мучает чувство, что где-то там, неизвестно где, ходит человек, внутри которого… ну, то, что я отдал, часть меня, понимаешь? И теперь мне чего-то не хватает…
— Организм восполняет жидкую часть твоего пожертвования в течение двадцати четырех часов.