Она сидела совершенна прямо, теребя ручку сумки.
— Мы с мужем разошлись, — пояснила она. — Как раз сегодня я хотела подать на развод.
Юнсон повертел в пальцах сигарету.
— Та-ак.
— Вообще-то я вчера собиралась к адвокату, — продолжала она, — но не смогла.
Он кивнул, достал черный блокнот и авторучку.
— Где вы были вчера вечером?
— Дома, у меня квартира в Ердет, на Фурусундсгатан, восемнадцать.
Веспер Юнсон заскрипел пером и задал следующий вопрос:
— Весь вечер?
Она кивнула.
— Я лежала в постели. У меня болела голова.
Он поднял брови, взгляд вопросительно метнулся ко мне и тотчас вернулся к Хелен Леслер.
— Вы признались фотографу Фрибергу, что виновны в смерти вашего свекра. Он скончался вчера около десяти часов вечера.
Зеленые глаза потупились.
— Я могла этому помешать, — выдавила она. — Я понимала, что он… — Она умолкла и закрыла лицо руками.
— Рассказывайте, — попросил Веспер Юнсон. — Все, с самого начала.
Она вздохнула, подняла голову, отвела назад рыжие локоны.
— С самого начала? С того времени, как я познакомилась с мужем?
— Да, пожалуйста.
— Мы познакомились немногим больше двух лет назад, — нерешительно начала она. — Он тогда был летчиком и совершил вынужденную посадку вблизи нашего дома. У моих родителей усадьба в Уппланде, недалеко от Экольсунда. Вскоре на Иванов день мы поженились. Правда, дальше все пошло как-то не так, и счастливым наш брак не назовешь. Муж оказался не создан для семейной жизни, да и я, наверное, тоже. Я довольно скоро поняла, что наш брак — ошибка, и мы решили разойтись.
— Ваш муж не возражал против этого шага, считал его правильным? — спросил начальник уголовной полиции.
Она пожала плечами.
— По-моему, он вообще не думал, что женат. Во всяком случае, жил он именно так.
— Значит, на разводе настаивали вы?
Она кивнула и пояснила:
— Я вообще иначе представляла брак. Но муж не возражал. Для него это было вроде приглашения на обед, которое можно принять или отклонить. Он не видел разницы, ему было все равно.
Веспер Юнсон задумчиво прикусил верхнюю губу.
— Ну, а ваши собственные чувства к мужу?
— Их давно уже нет, и тут ничего не поделаешь. Он, конечно, по натуре не злой, может, даже добрый и милый, но для меня он стал чужим.
Я вздрогнул. «Он не злой», — сказала Хелен. Разве ей не известно, что Гилберт Леслер тоже мертв? Или это чистое притворство? Я украдкой покосился на Веспера Юнсона. Он сидел с непроницаемым видом и чертил в блокноте какие-то загогулины.
— Итак, вчера вы собирались к адвокату, чтобы подписать документы на развод? — наконец спросил он.
— Он ждал меня к трем, но из-за мигрени я осталась дома.