— Джон, я очень беспокоился. Я читал между строк твоего письма и был как в агонии; а так как отцу лучше, то я и примчался сюда чтобы самому увидеть, в чем дело. Этот джентльмен — доктор Ван Хелзинк? Я так благодарен вам, сэр.
Сначала профессор рассердился, что в такой момент ему помещали; но затем, приглядевшись к Артуру и увидя, каким крепким сложением и великолепным здоровьем тот обладает, он переменил гнев на милость и, пожимая его руки, обратился к нему с чрезвычайно серьезным видом:
— Сэр! Вы приехали как раз вовремя. Вы жених нашей дорогой мисс? Она плоха, очень, очень плоха… Нет, дитя мое, так нельзя, — прервал сам себя профессор, увидя, что тот внезапно побледнел и почти в обмороке упал в кресло. — Вы должны ей помочь. Вы можете сделать дольше, чем кто-либо из нас, и ваше мужество — ваша лучшая помощь.
— Что же я могу сделать, скажите, я исполню, — хрипло произнес Артур. — Моя жизнь принадлежит ей, и я готов отдать ей свою кровь до последней капли.
— Мой юный сэр, я не требую от вас так много, — возразил профессор, иронически улыбаясь.
— Что же мне делать?
Ван Хелзинк ударил его по плечу.
— Идемте, — сказал он. — Вы молодой и, слава Богу, очень здоровый человек. Вы здоровее меня, здоровее моего друга Джона. Молодая мисс плоха, ей нужна кровь, иначе она умрет. Мы с Джоном только что решили произвести трансфузию крови. Джон собирался дать свою кровь, так как он моложе и сильнее меня. Но теперь здесь вы. Вы лучше нас, старых и молодых, которым приходится заниматься таким усидчивым умственным трудом. Наши нервы не так крепки, а кровь не так ярка, как ваша.
Артур ответил ему:
— Если бы вы только знали, как охотно я отдал бы за нее жизнь, вы бы поняли…
Он остановился, голос его от волнения сорвался.
— Милый мальчик, — сказал Ван Хелзинк, — в скором времени вы будете счастливы от того, что сделали для спасения той, которую любите. Идемте же и успокойтесь. Вы можете еще раз поцеловать ее, но потом вам придется уйти — я дам вам знак.
Мы направились наверх к Люси. Артур остался за дверью. Люси посмотрела на нас, но ничего не сказала. Она не спала, но просто была слишком слаба. Только глаза ее говорили. Ван Хелзинк вынул несколько предметов из своего чемодана и положил их подальше на столик. Затем он приготовил усыпляющее средство и, подойдя к кровати, ласково сказал:
— Вот, маленькая мисс, ваше лекарство… Выпейте это, будьте пай-девочкой. Я посажу вас, чтобы легче было его проглотить. Ну, вот!
Она с трудом проглотила лекарство — оно долго не действовало. Причиной тому, в сущности, была ее чрезмерная слабость. Время тянулось бесконечно долго, пока, наконец, ее не стал одолевать сон, и она заснула. Профессор был вполне удовлетворен и позвал Артура в комнату, попросив его снять сюртук. Затем он добавил: