– Передай по цепочке, первое удобное для обороны, поросшее деревьями место – и привал. Давай, – Сергей разжал пальцы, отпуская плечо своего разведчика, и тот, слегка прибавив скорости, поспешил догнать все дальше и дальше уходящего вперед Юдина.
Прежде чем Прищепа (на этот раз вызвавшийся идти первым) выбрал подходящее местечко, они протопали больше километра.
В сотне метров от села река делала плавный изгиб, прижимаясь к идущей по левому берегу дороге (кое-где подмыв и без того крутую насыпь), а по правому нанесла большую песчаную отмель, уже давно и обильно поросшую молодыми деревьями. Спецназовцы вошли под тень этих деревьев, и тут же рассыпались в разные стороны, занимая круговую оборону.
– Командир, – Сергей сидел на корточках подле настраивающего радиостанцию Каретникова, когда у него над плечом раздался приглушенный шепот рядового Юдина.
– Чи? – негромко отозвался Ефимов.
– Когда мы входили… Прищепа сказал доложить… В общем, – в голосе говорившего отчетливо слышалась дрожь, похоже, за те несколько минут, что группа находилась на занятой позиции, вспотевший Юдин успел замерзнуть.
– Короче, Склифосовский, – почти ласково поторопил его старший прапорщик.
– Когда мы входили, – голос бойца наконец обрел надлежащую уверенность, хотя по-прежнему звучал на грани слышимости, – вон там, в домике, – Сергей невольно повернул голову в направлении давно замеченного им строения, – горел свет, а потом погас.
– А не показалось?
– Нет, вряд ли, мы оба видели. И в кустах возле самого берега – кресло. Прищепа садился, с него дорогу хорошо видно.
– Думаете, наблюдатель?
Это становилось интересным. Сергей поморщился, вот только что делать с этим интересом? Сообщить в «Центр»? Если наутро придут и ничего не обнаружат, засмеют. А в том, что после ухода группы спугнутый вражеский наблюдатель свои следы подчистит, сомнений не было. Не идиот же он в конце-то концов.
– Товарищ прапорщик, может, домик проверить?
Сергей задумался. Возможно, стоило и согласиться. Но если «чех» не дурак, то уже смылся – а если дурак, то, погасив свет, спокойно дрыхнет в своей койке; если не дурак, но слишком самоуверен, то сейчас, обложившись гранатами и взяв в руки автомат, ждет, когда русские пожалуют по его душу.
Находившийся в избушке моджахед по имени Мухади не был ни первым, ни вторым, ни третьим. У него просто не оказалось выбора. Спецназовцы появились так внезапно и так быстро растеклись в разные стороны, что он не успел даже опомниться, как они отсекли ему все пути к отступлению, отрезав от реки сразу с трех сторон света: юга, запада и севера. С востока же спастись бегством не позволяла почти отвесно поднимающаяся вверх глинистая стена обрыва. Вначале он решил, что русские пришли по его душу, и уже приготовился дорого отдать свою жизнь, когда понял, что эти до зубов вооруженные люди до своего появления здесь знать не знали о его существовании. Значит, должны пройти мимо. Единственное, что теперь беспокоило Мухади: а вдруг его присутствие выдал не сразу притушенный свет лампы? Подумав об этом, он зябко поежился, и, еще крепче сжав лежавший на коленях автомат, продолжил свое томительное ожидание.