– Нет! Ты его убьешь!
Я лежу лицом вниз на дорожке, ведущей к его дому. Бобби нет. Я лежу лицом вниз на дорожке, ведущей к его дому. Они бегут мимо меня к машине. Он швыряет крикетную биту на асфальт, рядом с моей головой. Она говорит:
– Вот теперь, Боб, мы квиты.
Они исчезают, все становится белым, затем серым и, наконец, черным.
* * *
Звонок в студию: Вот вы открываете газету – и что вы видите?
Джон Шарк: Не знаю, Боб. А что я там вижу?
Слушатель: (читает) «От побоев погибает дельно шесть младенцев, получают травмы – тысячи». На следующей странице: «Дети Северной Англии приветствуют Королеву». Дальше: «Каждый месяц по собственному желанию увольняются 74 полш1, ейских. Количество безработных увеличилось на сто тысяч человек. Изнасилования, убийства, Потрошитель…»
Джон Шарк: Так что вы хотите этим сказать, Боб?
Слушатель: Каллахан[34] же сам сказал – либо управляй страной, либо катись к чертовой матери.
Передача Джона Шарка
Радио Лидс
Пятница, 17 июня 1977 года
Я смотрю на часы – семь минут восьмого.
Я поднимаюсь в старом лифте, вижу, как мимо проплывают этажи.
Я выхожу из лифта на лестничную площадку.
Там стоит маленький мальчик в голубой пижаме и ждет.
Он берет меня за руку и ведет по коридору – вытертый ковер, обшарпанные стены, вонь.
Мы подходим к двери и останавливаемся.
Я кладу пальцы на ручку двери и поворачиваю ее.
Дверь не заперта.
Комната номер 77.
Я проснулся на полу. Кошмарная черная тяжкая боль медленно наполнила мой череп.
Я приложил руку к голове и нащупал высохшую, запекшуюся кровь.
Я поднял голову. Комната была залита ярким светом.
Утренним светом, утренним светом с ярмарочной площади, с площади, где от спин пони и лошадей поднимался пар.
Я сел в лучах этого утреннего света, сел на постели из обрывков бумаги и разбитой мебели и стал собирать фотографии и записи, складывать их по порядку.
Эдди, Эдди, Эдди – везде Эдди, черт его побери.
Но вся королевская конница, вся королевская рать не могут Эдди, нашего Эдди, Эдди не могут собрать.
И бедную Джекки, бедную Джекки не могут собрать.
Я попытался встать – меня затошнило, я подтянулся к раковине и сплюнул.
Я выпрямился, открыл кран и умылся холодной серой водой.
Я увидел в зеркале его отражение – свое отражение.
Руки и ноги – из соломы, воля – из прутьев, растоптанных под копытами, под лошадиными копытами, под копытами китайских лошадей.
Я посмотрел на часы.
Было начало восьмого.
Семь минут восьмого.
Я сидел в машине на стоянке у мотеля «Редбек», тер переносицу и кашлял.
Я включил зажигание, выключил радио и выехал на дорогу.