Заместитель начальника полиции Джордж Олдман садится и обхватывает голову руками. Мы молчим.
Молчим.
Молчим до тех пор, пока начальник уголовного розыска Ноубл не встает перед доской, доской, на которой большими жирными буквами написано:
Тереза Кэмпбелл.
Клер Стрэчен.
Джоан Ричардс,
Мари Уоттс.
До тех пор, пока он не встает перед этой доской и не говорит:
– Все свободны.
Ноубл поднимает глаза и спрашивает:
– А что с Фэйрклофом?
– Мы его упустили, – говорит Радкин.
– Упустили?!
Эллис прожигает глазами мою щеку.
– Да.
– Это произошло по моей вине, сэр, – говорю я.
Ноубл поднимает руку.
– Неважно. Где он сейчас?
– Дома. Спит, – отвечает Эллис.
– Тогда сейчас – самое время его разбудить, мать вашу!
Он на коленях, на полу, в углу, подняв руки, с расквашенным носом.
В моем теле нет сил.
– Ну! – орет Радкин. – Где ты был, мать твою?!
Я колотился в двери, колотил по мордам, выламывал двери, выкручивал руки.
– На работе, – кричит он.
Эллис, впечатывая кулаки в стену:
– Вранье!
Я насиловал проституток, я трахал их в задницу.
– Это правда.
– Ты, убийца…баный, говори мне, где ты был!
Я вламывался в дома, угонял машины, избивал мудаков вроде Эрика Холла.
– Я работал.
– Правду, мать твою!
Я искал проститутку.
– Работал я, работал!
Радкин поднимает его с пола, ставит стул и сажает его, кивая на дверь:
– Ты, значит, посидишь тут, бля, и поразмыслишь, где ты был сегодня в два часа ночи, мать твою, и чем занимался, понял?
Я был в «Редбеке», на полу, в слезах.
Мы стоим у входа в Брюхо, Ноубл наблюдает в глазок.
– Что он там делает, этот мудак? – спрашивает Эллис.
– Ничего, – отвечает Ноубл.
Радкин отрывает взгляд от кончика своей сигареты и спрашивает:
– Что дальше?
Ноубл отстраняется от глазка. Мы четверо стоим в кружок, как будто молимся. Он поднимает глаза к низкому потолку и смотрит не моргая, как будто пытается сдержать слезы. Потом говорит:
– Фэйрклоф – это лучшее, что у нас есть на данный момент. Боб Крейвен собирает свидетелей, Олдерман ходит по домам, Прентис разбирается со службой такси. А вы продолжайте колоть его.
Радкин кивает и тушит сигарету.
– Понятно. Значит – за работу.
Мы с Радкиным сидим за столом против Донни Фэйрклофа. Эллис стоит, прислонившись к двери.
Я наклоняюсь вперед, ставлю локти на стол:
– Значит, так, Дон. Мы все хотим как можно скорее пойти домой, правда?
Молчание, голова опущена.
– Ты ведь тоже хочешь домой? Или нет?
Кивок.
– Значит, у нас у всех одни интересы. И ты должен нам помочь, хорошо?
Голова по-прежнему опущена.
– Во сколько ты вышел вчера на работу?
Он поднимает глаза, шмыгает носом и отвечает: