Вернули инфанты добро остальное —
Чужим одолжились, как вышло свое-то.
Обернулась тяжба для них бедою.
Принял мой Сид все это добро,
Отдал вассалам его под присмотр.
Покончив с одним, речь повел о другом"
"Явите милость, король и сеньор!
Забыть я не в силах горшее зло.
Внимайте, кортесы, печальтесь со мной!
Каррьонцами тяжко я оскорблен,
Без боя не дам им уйти домой".
"Скажите, инфанты, что я вам сделал
Словом, поступком иль хоть помышленьем?
Коль кортесы решат, повинюсь я немедля.
Но за что же меня вы ранили в сердце?
Из Валенсии вас отпустил я с честью,
Отдал вам своих дочек, добро и деньги.
Коль жен не любили вы, псы, лиходеи,
Зачем их с собой понуждали уехать?
За что их шпорами били и плетью?
За что их бросили в чаще леса,
Где их растерзали бы птицы и звери?
Да будет за это позор вам уделом.
Ответьте, иль пусть нас рассудят кортесы".
Вскочил тут на ноги граф дон Гарсия.
"Смилуйтесь, первый испанский властитель!
Пусть взглянут кортесы на этого Сида.
Отрастил он бороду, ею кичится,
Одних запугал, помыкает другими.
Но инфанты Каррьона столь родовиты,
Что даже в наложницы Соль и Эльвиру —
Не то что в жены — им брать неприлично.
По праву они, бросив их, поступили.
А Сидовы речи — угрозы пустые".
Погладил бороду Сид десницей:
"Слава господу богу и здесь и в вышних!
Да, граф, я оброс бородою длинной,
Но отчего же вам это обидно?
Не краснел за нее я ни разу в жизни,
Никому не давал ее рвать доныне —
Ни нехристю-мавру, ни христианину,
Как вашу мне в Кабре дергать случилось.
Когда эту крепость я взял с дружиной,
Драл вас за бороду каждый мальчишка.
Доселе в ней проплешины видны.
В кошельке у меня клок ее хранится".
Фернандо Гонсалес встал, в свой черед:
Услышьте, что громко вымолвил он:
"Пора б с этой тяжбой покончить давно.
Вернули вам, Сид, все ваше добро.
Не стоит длить между нами спор.
От графов каррьонских ведем мы род.
Любой государь отдаст за нас дочь.
Не ровня нам идальго простой.
По праву мы бросили в Корпесе жен.
Лишь пуще теперь мы гордимся собой".
С усмешкой мой Сид на Бермудеса глянул:
"Вновь, Педро Молчун, ничего ты не скажешь?
Иль дочкам моим не доводишься братом?
Кто метит в меня, тот тебя задевает.
Коль сам я отвечу, тебе не драться".
Тут Педро Бермудес слово берет.
Он не речист, на ответ не скор,
Но уж как начал, с ним лучше не спорь.
"У вас, мой Сид, в привычку вошло
В собраньях меня прозывать Молчуном,
Хоть знаете вы: я с детства таков.
Но не станет за мной, как до дела дойдет. —
Фернандо, ты лжец и болтаешь вздор.
Лишь честь принесло вам с Сидом родство.