— Пойдем, Лора, — тихо сказал он и взял ее за руку.
Они шли не оглядываясь. Тропинка сделала поворот влево, затем вправо, опять влево. Она петляла между высокими кустарниками, как ручеек. Внезапно кусты кончились, впереди открылась поляна метров в пятьдесят шириною. Посредине ее стоял полосатый, как шлагбаум, пограничный столб. Последний десяток метров они преодолели бегом. И когда Михаил увидел на столбе советский герб и понял, что находится под его защитой, он проговорил растерянно, точно еще не совсем доверяя очевидному факту:
— Колокольчик, мы дома.
И вдруг долго сдерживаемое чувство взорвалось буйным восторгом.
— Колокольчик, мы до-ома-а!!
Он бросил чемодан, подхватил ее на руки, смеющуюся и плачущую, закружил, пьяный от счастья...
— Мы дома, мы дома, мы до-о-ма-а!!!
— О, Жорж, милый...
— Что-о?
Он поставил ее на землю, огляделся и, тормоша и смеясь, сказал:
— О каком Жорже ты говоришь? Здесь нет никакого Жоржа...
— Но...
— Я — Донцов. Михаил Донцов. Миша, понимаешь.
— Миша́? — Она смотрела на него с веселым недоумением.
— Ну, конечно, Миша́. Пойдем.
Он взял ее за руку, и они опять углубились в кустарник. Но не успели пройти и десятка метров, как за спиною раздался негромкий окрик по-русски:
— Стой! Руки вверх!
Они остановились. Михаил поставил чемодан и поднял руки. Глядя на него, то же самое сделала Лора. В глазах ее мелькнула тревога.
— Все правильно, Колокольчик, — успокоил он. — Это наши пограничники.
— Прекратить разговоры! Королев, обыщи!
Из-за ближайшего куста шагнул на тропу молоденький румяный красноармеец в шинели и в шлеме с алой звездой.
Поезд Батум — Москва грохотал и раскачивался на стрелках подмосковных станций. Рябило в глазах от мелькавших мимо берез. В лесах и на полях еще лежал снег.
— Мой бог, сколько здесь берез — целое море, — удивлялась Лора. — И сколько снега!.. Конечно, Россия — снежная страна, но ведь уже апрель.
А Михаил лишь улыбался. Он испытывал горделивое чувство хозяина, который показывает гостю только что отстроенный дом. Нет, его чувство было куда полнее и многограннее — он вводил Лору во владение новой Родиной.
Они занимали отдельное купе. В соседнем поместился Дмитрий Шустов. Воронин командировал его на границу, чтобы установить личность Донцова.
К Лоре Шустов относился с подчеркнутой почтительностью, как к иностранной гостье, и когда она заговаривала с ним (французский он знал плоховато), неизменно по-мальчишески густо краснел. За двое суток пути он завалил купе жареными курами, шашлыками, солеными арбузами, маринованными грибами и разной прочей снедью, что продавалась на остановках от Батуми до Москвы.