Кстати, шампанское оказалось под рукой. На полу у изголовья кровати стояли две бутылки. Одна была пуста, но другая лишь чуть-чуть отпита. Он прямо из горла ее и уполовинил. Не пожадничал, сексуальной партнерше оставил на опохмелку. Попытался ее разбудить, тряхнул за плечо, но она, не открывая глаз, проворчала капризно. «Не приставай! Я спать хочу!» — и засопела пуще прежнего.
Сергей вылез из-под одеяла и поежился. Комната, хотя солнце и светило уже вовсю, совсем не прогрелась. Он быстро оделся и вышел на крыльцо покурить. От шампанского и глубоких затяжек «Мальборо» голова немного просветлела. Он стал прикидывать, чем бы занять время, пока девчонка дрыхнет, и остановился на решении обследовать чердак.
Дачевладельцем Сергей Разгуляев стал недавно. Как-то в начале лета, надраивал во дворе свою новенькую «тойоту», и подошла к нему Валентина Александровна, старушенция из соседнего подъезда, завела жалобным голосом разговор: «Сережа! Вот дачу решила продать. Сергея Петровича, твоего тезку, я, ты знаешь, схоронила, а одной мне там не управиться, ноги, видишь, как распухли, совсем не ходят, и стенокардия не отпускает. Дочка из Америки отписала, чтоб я с дачей не мучилась, а продала, а деньги в банк положила и жила б на проценты. Может, у тебя знакомые есть, кто мою дачу купил бы. Только чтоб не обманули старуху».
— А чего знакомых искать? — весело ответил Сергей. Я и сам ее у вас куплю.
Дача стоила раза в три дороже, чем отслюнил он старушке «зелененьких», но она, пересчитав их на рубли, к великой радости обнаружила, что это получается еще одна пенсия аж на двенадцать лет, а ей такого срока уж никак не протянуть. В общем, остались довольны друг другом.
Сначала Сергей подумывал тут же дачу перепродать, а потом решил себе оставить. Все друзья уже загородными коттеджами обзавелись, кто купил, кто построил, а он что, рыжий? Сделает ремонт капитальный, а то снесет эту халупу к чертям собачьим и отгрохает красный кирпичный замок с башенками и аркой над входом. Как у босса.
С этими мыслями и полез на чердак удостовериться, прочны ли балки-стропила, чтоб ремонт затевать. На чердаке хламу разного навалом. Пара корзин дырявых, цинковое корыто, связка журналов «Здоровье», черенок от лопаты, ржавые грабли, веники березовые висят, ломкие, не меньше, чем трехлетней давности.
Стал пробираться Сергей через эти завалы к чердачному окошку да на балке осевой поскользнулся, и отвалился от нее большой брусок. Хотел его обратно приладить, нагнулся и увидел, что в балке дупло выдолблено, и этот брусок его прикрывал, так чтоб тайник получился. А в тайнике полиэтиленовый пакетик лежит, перевязанный крест-накрест белой тесемкой. «Уж не клад ли?» — шальная мысль мелькнула, и руки задрожали от волнения, когда тесемочку стал развязывать. Но, к великой его досаде, оказались в пакетике не золотые кольца и броши, которые мнились ему, а обыкновенные тетрадные листочки, исписанные крупным круглым почерком. Вроде, письма. Окошко от пыли тусклое, свет еле пробивается, так что, хоть почерк и разборчивый, а читать затруднительно. Спустился он с чердака и пошел в беседку, чтоб там, покуривая, не спеша, познакомиться с чужой перепиской. Какое никакое, а все занятие, пока эта Милка не проспится.