— Хорошо, давай по порядку. Так вот, очнулась я уже в накопителе. Оказалось, что этот мерзавец Толлен, — при воспоминании о магистре Айра скривилась, как от зубной боли, — был до ужаса честолюбивым, но при этом непозволительно талантливым молодым магом, который где-то откопал старые записи о мощных накопителях силы — их запретили еще в мое время — и воспроизвел один из них. До сих пор не понимаю, как ему удалось заполучить мою душу — а именно это и произошло. Оказалось, с помощью артефакта он намеревался собрать достаточно силы, чтобы заявить о себе как о величайшем маге. Он хотел, чтобы с ним наконец стали считаться магистры Академии, правители всех сопредельных государств — по его мнению, он давно этого заслуживал… В общем, он заставил меня рассказать все о себе и о том, что случилось за много сотен лет до его рождения в тронном зале вейранских королей — у хозяина артефакта есть множество очень неприятных способов добиться правды от порабощенной души… А потом он наконец придумал, как получить все, чего так страстно желал.
Айра перевела дух и внимательно вгляделась мне в лицо:
— Лета, он нашел сообщника в Вейране. Я не знаю, кто это, и никто не знает — они тщательно скрывались, зато я прекрасно осведомлена об их планах. Они почти пятьсот лет собирали в свой артефакт души тех, кто уходил в День Цветения, и силу, высвобождавшуюся при этом. Сегодняшнее Цветение должно было стать последним, потому что накопитель был почти заполнен, не хватало лишь одной-единственной души. Узнала я это от Хранителя Вейраны — кстати, ты с ним уже знакома.
— Неужели Шетт? — как-то обреченно спросила я и, получив в ответ утвердительный кивок, почему-то даже не удивилась.
— Теа-Шетт нашел меня лет пятьдесят назад, в один из Дней Цветения — только в этот день я могла ненадолго улизнуть незамеченной из артефакта. Когда я узнала о разрушительных последствиях моего проклятия, мне стало очень не по себе, — призналась Айра, а я еще раз поразилась ее непосредственности. Не по себе ей, ага! Из-за нее столько народу погибло, а ей всего лишь не по себе! Тем временем не догадывающаяся о моих терзаниях Айра продолжала:
— И когда он все мне объяснил, мы решили действовать вместе. К несчастью, сил у Толлена к тому времени было уже больше чем достаточно, и мы ничего не могли предпринять в открытую. Вот тогда-то я и вспомнила о лазейке, которую уговорил меня оставить мой старый учитель в тот безумный день, когда все это началось.
И я снова увидела перед собой отважного старика, умоляющего свою обезумевшую от боли и горя ученицу об одном крошечном шансе для целого народа…